инструмента нету, а, то бы мы тебе череп замерили…правильный он у тебя или неправильный …Ой, сапожок запачкался – наигранно огорчилась Римма и выставила одну ногу – будь добра, Оленька, оближи его.
…Ну, Римма, дает…- восхищенно подумал Толик, наблюдая, как Ольга Петровна, встав на колени и припав лицом к совершенно не грязному сапогу Риммы, начала старательно его облизывать. Из процедурной раздавался звук шлепков, характерное хлюпанье и короткие вскрики Лидии Ивановны. Звуки следовали в строгом порядке, один за другим и вскоре их заглушил победный Мишкин рык. Римма, буквально подавилась от смеха.
- “Товарищ Павлов”, а нельзя ли, потише – громко сказал, еле придав своему голосу серьезность, Толик.
- Не-е-а-а…ох, бля…нель…зя…товарищ…Ры…жи…ков…- ответил Мишка, разряжаясь в учительницу русского языка. Римма поддела стеком, лежащие на кушетке, желтые панталоны Лидии Ивановны и рывком, ловко перебросила их в соседнюю комнату.
- Михаил, пусть фрау подотрется хорошенько…а, то весь пол уделает…
- Да, я, еще не закончил…щас отдохну…маненько – расслабленно, с удовольствием, ответил Мишка – и…вспомним пионерский лагерь..гы..гы…Эй, Лидия Ивановна, ты…пока стой так…всосется больше…
Ладно…хватит – сказала, наконец, Римма старательной географичке – славно поработала…
Она непринужденно и царственно выставила руку тыльной стороной и Ольга Петровна, приподнявшись на коленях, прильнула к ней губами.
…Ни дать – ни взять…благодарная рабыня ...и ее госпожа…А, Елена Алексеевна совсем какая-то охуевшая…в угол забилась…и взгляд диковатый…совсем Римма девку довела…Хотя, она еще к ней и не прикасалась…Это ж, надо, так суметь…
- Хорошая, псинка, хорошая…дай-ка, я за ушком у тебя почешу – и Римма действительно, как хозяйка ластившуюся собачку, пощекотала Ольгу Петровну за ухом - …надо бы ошейник тебе хороший приглядеть…
…Та-а-к!..Дома зайчик и лошадка…здесь собачка и корова…за стенкой…Это какой-то уголок Дурова получается!
Римма выпрямилась, еще раз, удовлетворенно, посмотрела на свою “собачку”- Ну, вот, с малых лет мечтала о четвероногом друге, а теперь, у меня настоящая жидовская…сучка. Затем, недовольно надув губки, обратилась к дрожавшей, мелкой дрожью, Елене Алексеевне
- А, что мы такие бледненькие…животик болит?...Открой-ка ротик – Римма приставила стек к ее подрагивающим губам и Елена Алексеевна покорно приоткрыла рот – так…спинку держать…не расслабляться…поцарапаешь зубками стек – убью!
Стек медленно входил учительнице в рот, она начала давится, потекли слезы.
- Оленька, мне нужна твоя помощь,…видишь, Леночка нездорова…поможешь?
- 8 -
- Да, да…Госпожа! – преданно ответила Ольга Петровна, благоговейно глядя на нее с колен.
- Умничка!...Тогда, давай-ка, раздевайся…а, потом, Леночке поможешь…
В процедурной, после некоторого затишья, зашевелились. Толику надоело сидеть. Встав, он заглянул в соседнюю комнату. Лидия Ивановна, уже не жалко и испуганно, а умиротворенно улыбаясь, взглянула на него. Она деловито, отставив одну ногу, вытирала желтыми панталонами свою промежность. Панталоны все были в Мишкиной сперме, мокрые и склизкие. На чулках, до самых колен, тоже были пятна и подтеки, уже подсыхающие. Мишка голый, снизу, по пояс, с счастливым видом наминал Лидии Ивановне груди.
По выражению лица учительницы, Толик понял, что перед ним стоит добротно выебанная и удовлетворенная женщина.
…Вот, так…вроде хочешь оттянутся и облажать их, а им это, оказывается в кайф…Загадка природы!...Но, вообще-то, пора бы и самому кому-нибудь вставить…
Толик оглянулся. Ольга Петровна, как раз, бросила снятые трусики на кучку своей одежды. Понятливо заложила руки за голову, сцепив пальцы на затылке. Ее глаза и поза так и говорили: “Вот я, какая…можете меня использовать, Господа, как Вам хочется”.
- Правда, славная девушка, Господин? – сказала Римма, и добавила – Но это же, Ваша заслуга. Вы их выбирали!...Блондиночка…брюнеточка и…- посмотрев на сидящую в углу Елену Алексеевну – и рыженькая…и все такие разные…у Вас хороший вкус!
Толик привычно протянул руку, раздвинул, длинные и черные, как смоль, волосы, укрывавшие лоно Ольги Петровны.
…Какие они у них разные…у мамы губы такие большие…у Риммы поменьше, можно сказать, губки…а, у этой щелка, как распахнутая и будто загорелая…и, этот, как его…клитор весь наружу…
Толик поддел его пальцем и почувствовал, как чутко отреагировала Ольга Петровна, вздрогнув всем телом.
- Ну, я же говорила – ткнув стеком в кучерявый лобок учительницы, сказала Римма – и тут черненькая и кудрявая, и губки смуглые…жидовочка…а, может и татарка…хотя, нет…татарки все тут выбривают…
Из процедурной послышались новые звуки. Еще не оглянувшись, Толик понял, что началась радиопостановка “Вспомним пионерское лето”. Так и есть. Лидия Ивановна, естественно, стояла на коленях и Мишка в привычной манере, по-зверски, вколачивал, с оттягом, свою колбасу ей в рот. Звуковая гамма была соответствующая. Елена Алексеевна, для которой картина столь жесткого минета была явно в диковинку, усугубилась в своем ступоре и, несмотря на запрет, привалилась спиной к стене. Римма пожалела девчонку и не стала ее одергивать. Что-то мурлыча себе под нос и, чуть ли не пританцовывая, она направилась в процедурную. Проходя мимо шумно чмокающей Лидии Ивановны, она нагнулась и ущипнула ее за крупный коричневый сосок. Естественно, от неожиданности Лидия Ивановна непроизвольно сжала зубы. Толик знал Мишку еще с дошкольного возраста, но такие маты от него слышал впервые. Первые из них были безличностны, но последующие конкретно относились к персоне его матушки. Римма, в ответ, только хохотнула. Бедная Лидия Ивановна, и без того до смерти напуганная, получила от Мишки по морде.
Толик понял, что при его попустительстве, Римма явно разболталась. Ох, как неохота было именно сейчас вразумлять ее, но деваться, похоже, было некуда. Римма, вернувшись в комнату с клизмой и банкой вазелина в руках, застыла, натолкнувшись на суровый взгляд Толика. Стерла улыбку со своего лица и все поняла.
- Римма, помнится, там…в сумке, плеточка должна быть. Дай-ка, мне ее…Опробуем!
Римма с невозмутимым лицом, только чуть дрогнули уголки рта, достала из сумки плетку. Рифленая рукоятка ладно легла в ладонь Толика. Это была даже и не плетка, а довольно жесткий короткий хлыст. Толик резко взмахнул им и хлыст, с тревожным свистом разрезал воздух. Стараясь придать своему взгляду побольше свирепости, посмотрел на Римму. Но, наверное, это ему не слишком удалось. С выражение глубокого раскаянья, она приспустила, одним движением, брючки вместе с трусиками, и, уже поворачиваясь голой задницей, не удержалась и лукаво взглянула на Толика.
…Вот, стервочка…и ничего ты с ней не сделаешь – вздохнул Толик.
Римма согнулась и уперлась руками в колени. Толик невольно залюбовался объектом наказания, чуть было не размяк, но встряхнулся и резко врезал ей хлыстом. Римма гортанно ойкнула. В момент удара крепкая белоснежная плоть на мгновенье всколыхнулась и на восхитительное полотно Римминой попки легла, немного наискосок, первая багровая полоска.