Dragon Age: Origins. Антиванские Вороны
когда ее магическая сила вдруг исчезла, она впервые осознала, как она в остальном беспомощна. Она была хрупкой эльфийкой, не знакомой с физическим боем, зато пятеро мужей, возвышающихся над ней, с клинками управлялись мастерски (так говорят, по крайней мере). Так что она просто опустила руки и опять оперлась на локти, изобразив спокойствие на лице и смотря Зеврану в глаза.
— Ааа, — елейно протянул Тальесен, — руна нейтрализации. Как славно, что маги сами придумали легкий способ утихомирить своего брата. — Потом, увидев округляющиеся, наполняющиеся пониманием глаза Сураны, продолжил, — Да, Страж, и такое бывает. Мне всегда нравилось, как Зевран проделывает этот трюк.
— И все те маги недоумевали так же, как и ты. Видимо, вас не учат, что эти ваши руны можете применять не только вы. — Зевран присел на корточки и протянул к Суране правую руку. Она успела рассмотреть на его ладони слегка смазанный рисунок, в котором, впрочем, без труда узнала эту самую злосчастную руну. Эльф вытер руку об ее мантию, в процессе облапав ее бедро и перепачкав чернилами, ну или чем он там рисовал.
— Честно сказать, Страж, ты удивляла меня с самого начала, — продолжил он, сидя на присядках. — Когда я предлагал тебе свою службу, я б не поставил и ржавого медяка на то, что ты согласишься. Но нет, ты оказалась глупее, чем я надеялся. Я тебя так очаровал, или ты веришь всем встретившимся тебе головорезам? Не отвечай, это был риторический вопрос, я и так знаю, что я прекрасен.
— Друг мой, у нас нет на это времени. Нам еще нужно навестить другого Стража, так что задушевные беседы придется пропустить, — торопил Тальесен, оглядываясь по сторонам.
— Минуту. — Взгляд, на миг метнувшийся вверх, вернулся к румяному лицу Сураны. — Ты стала доверять мне без всякой на то причины. Да ни один из твоих дружков ко мне спиной бы не повернулся! Ох, как-то двусмысленно... Я слышал, они тебе постоянно талдычили про меня, и сначала я боялся, что ты их послушаешь. Но ты опять оказалась глупее, чем я надеялся. Ты была интересной спутницей, мне даже первое время будет не хватать твоей компании. — Тут Зевран встал, потом опять присел. — А, и вот еще что. У меня все это время не было планов предать тебя. Я это решил только сейчас.
— Ну, все, наговорились. Ты хочешь сделать это сам, или предоставишь мне? — поинтересовался Тальесен, обнажая кинжал и подходя к Суране.
Ее лицо вмиг утратило румянец, сердце рвалось из груди. Она развернулась и попятилась от убийцы, быстро упершись спиной в ноги Зеврана. Эльфийка даже не знала, от кого она больше « хотела» принять смерть. Или вскочить и попробовать убежать? Глупо, с реакцией у них все в порядке, не успеет и пары шагов пробежать. Свет появившейся на небе луны переливался на стальном лезвии кинжала, готового в любой момент оборвать ее жизнь. И хоть это было совсем на нее не похоже, Сурана смирилась, что здесь ее удача закончилась, и спасения нет. Но тут, словно на этот день пришлось недостаточно потрясений, Зевран удивил ее еще раз. Если слово «удивил» вообще было уместно.
— Друг мой, куда ты спешишь? Поверь мне, Алистер никуда в скором времени не денется. Ты лучше посмотри на Стража, который здесь с нами! Какое смазливое личико, какие бедра, какая грудь! Ты ведь не убьешь эту красоту, пока не узнаешь ее поближе, правда?
Сурана в лице переменилась. К смерти она приготовилась, но это?... Неужели этому предательскому куску нажьего дерьма мало того, что он через ее труп вернется в свою любимую гильдию, так он еще предлагает надругаться над ней перед тем, как заколоть, как жертвенного козла? Это уже чересчур. Она дернулась, желая повернуться и наброситься на Зеврана, выцарапать ему глаза. Пусть даже ей в спину сразу же вонзиться нож, уж лучше так. Но Зевран просто схватил ее за плечи и прижал к земле, укоризненно поцокав языком.
— Но в наших правилах дарить жертвам чистую смерть, ты же знаешь. Это, конечно, написанное правило, но обычно мы ему следуем, — с сомнением изрек Тальесен.
— Но это для жертв, которые видят нас первый и последний раз. Этот же Страж доставил всем нам немало хлопот. И тем более, она первая, кто пережила встречу с Вороном и выставила нас на посмешище перед всем Тедасом. Так что я думаю, она исключение из правил, и ее можно немного... хе-хе... «наказать». Давай развлечемся, дружище, а потом отправим ее к Создателю и вернемся к делам.
Тальесен какое-то время молчал. Сурана до последнего надеялась, что он отвергнет идею своего друга и прикончит ее здесь и сейчас. Но его пылкий взгляд, шарящий по ее привлекательному, совсем молодому телу, говорил об обратном. Это оказался тот из редких случаев, когда природная красота оказывает медвежью услугу. Плохой день. Просто на редкость паршивый день.
— Не знаю, Зевран, что тут больше сыграло — твое природное обаяние и убедительность или вызывающе неприкрытые прелести нашей эльфийки, — усмехаясь, наконец заговорил Тальесен, — но мне сложно что-либо возразить. О, это будет славная ночка, да, ребята? — Затем, поймав испуганный взгляд Сураны, добавил: — Сейчас ты немного поспишь.
После этих слов в ее лицо ткнулась тряпка, пропитанная какой-то дурманящей жидкостью, и Сурана, успев лишь пару раз в панике дернуться, отключилась.
На своем коротком веку Суране немало раз приходилось терять сознание. К примеру, в Башне Круга магов, во время Истязаний, когда она коснулась чистого лириума, чтобы отправиться в Тень. Или в башне Ишала в Остагаре, когда, запалив сигнальный огонь, они с Алистером оказались нашпигованы стрелами порождений тьмы. Или в той же Башне Круга во время восстания Ульдреда, когда демон праздности усыпил ее с друзьями и пленил в Тени. Это уже не говоря о нередких взбучках в драках, которые им приходилось переживать чуть ли не каждый день. В одних случаях пробуждение было вполне сносным, в иных хотелось опять отключиться. Но вот что Сурана могла сказать с абсолютной уверенностью, так это то, что никогда еще ее приход в сознание не был вызван звонким шлепком по оголенной ягодице. Ни разу, до этого самого момента.
— Просыпайся, подруга! Тихий час закончился! — донеслось до нее сквозь завесу наркотического дурмана.
От шлепка эльфийка дернулась и разлепила глаза, после чего ударивший ее человек отошел, оставив ее приходить в себя.
Первое, что Сурана поняла, — это то, что она голая лежит на боку на пыльном деревянном полу. Попытавшись пошевелиться, она обнаружила, что ее руки стянуты за спиной какой-то шершавой веревкой. Это обстоятельство мгновенно испарило ту вялость, оставшуюся после усыпляющего зелья. Мозг, словно пришпоренный, заработал с нормальной скоростью, невзирая на тупую головную боль. Поизвивавшись, как червяк, Сурана перевернулась на другой бок и увидела группу ее убийц, сидящих за скромно накрытым столом. Комната освещалась парой свечей, стоящих на этом столе, и в этом тусклом свете Сурана смогла в лежащей недалеко куче тряпья узнать свое роскошное тевинтерское одеяние. Но ее внимание сейчас занимало не отсутствие одежды, а Вороны.
— Ааа, — елейно протянул Тальесен, — руна нейтрализации. Как славно, что маги сами придумали легкий способ утихомирить своего брата. — Потом, увидев округляющиеся, наполняющиеся пониманием глаза Сураны, продолжил, — Да, Страж, и такое бывает. Мне всегда нравилось, как Зевран проделывает этот трюк.
— И все те маги недоумевали так же, как и ты. Видимо, вас не учат, что эти ваши руны можете применять не только вы. — Зевран присел на корточки и протянул к Суране правую руку. Она успела рассмотреть на его ладони слегка смазанный рисунок, в котором, впрочем, без труда узнала эту самую злосчастную руну. Эльф вытер руку об ее мантию, в процессе облапав ее бедро и перепачкав чернилами, ну или чем он там рисовал.
— Честно сказать, Страж, ты удивляла меня с самого начала, — продолжил он, сидя на присядках. — Когда я предлагал тебе свою службу, я б не поставил и ржавого медяка на то, что ты согласишься. Но нет, ты оказалась глупее, чем я надеялся. Я тебя так очаровал, или ты веришь всем встретившимся тебе головорезам? Не отвечай, это был риторический вопрос, я и так знаю, что я прекрасен.
— Друг мой, у нас нет на это времени. Нам еще нужно навестить другого Стража, так что задушевные беседы придется пропустить, — торопил Тальесен, оглядываясь по сторонам.
— Минуту. — Взгляд, на миг метнувшийся вверх, вернулся к румяному лицу Сураны. — Ты стала доверять мне без всякой на то причины. Да ни один из твоих дружков ко мне спиной бы не повернулся! Ох, как-то двусмысленно... Я слышал, они тебе постоянно талдычили про меня, и сначала я боялся, что ты их послушаешь. Но ты опять оказалась глупее, чем я надеялся. Ты была интересной спутницей, мне даже первое время будет не хватать твоей компании. — Тут Зевран встал, потом опять присел. — А, и вот еще что. У меня все это время не было планов предать тебя. Я это решил только сейчас.
— Ну, все, наговорились. Ты хочешь сделать это сам, или предоставишь мне? — поинтересовался Тальесен, обнажая кинжал и подходя к Суране.
Ее лицо вмиг утратило румянец, сердце рвалось из груди. Она развернулась и попятилась от убийцы, быстро упершись спиной в ноги Зеврана. Эльфийка даже не знала, от кого она больше « хотела» принять смерть. Или вскочить и попробовать убежать? Глупо, с реакцией у них все в порядке, не успеет и пары шагов пробежать. Свет появившейся на небе луны переливался на стальном лезвии кинжала, готового в любой момент оборвать ее жизнь. И хоть это было совсем на нее не похоже, Сурана смирилась, что здесь ее удача закончилась, и спасения нет. Но тут, словно на этот день пришлось недостаточно потрясений, Зевран удивил ее еще раз. Если слово «удивил» вообще было уместно.
— Друг мой, куда ты спешишь? Поверь мне, Алистер никуда в скором времени не денется. Ты лучше посмотри на Стража, который здесь с нами! Какое смазливое личико, какие бедра, какая грудь! Ты ведь не убьешь эту красоту, пока не узнаешь ее поближе, правда?
Сурана в лице переменилась. К смерти она приготовилась, но это?... Неужели этому предательскому куску нажьего дерьма мало того, что он через ее труп вернется в свою любимую гильдию, так он еще предлагает надругаться над ней перед тем, как заколоть, как жертвенного козла? Это уже чересчур. Она дернулась, желая повернуться и наброситься на Зеврана, выцарапать ему глаза. Пусть даже ей в спину сразу же вонзиться нож, уж лучше так. Но Зевран просто схватил ее за плечи и прижал к земле, укоризненно поцокав языком.
— Но в наших правилах дарить жертвам чистую смерть, ты же знаешь. Это, конечно, написанное правило, но обычно мы ему следуем, — с сомнением изрек Тальесен.
— Но это для жертв, которые видят нас первый и последний раз. Этот же Страж доставил всем нам немало хлопот. И тем более, она первая, кто пережила встречу с Вороном и выставила нас на посмешище перед всем Тедасом. Так что я думаю, она исключение из правил, и ее можно немного... хе-хе... «наказать». Давай развлечемся, дружище, а потом отправим ее к Создателю и вернемся к делам.
Тальесен какое-то время молчал. Сурана до последнего надеялась, что он отвергнет идею своего друга и прикончит ее здесь и сейчас. Но его пылкий взгляд, шарящий по ее привлекательному, совсем молодому телу, говорил об обратном. Это оказался тот из редких случаев, когда природная красота оказывает медвежью услугу. Плохой день. Просто на редкость паршивый день.
— Не знаю, Зевран, что тут больше сыграло — твое природное обаяние и убедительность или вызывающе неприкрытые прелести нашей эльфийки, — усмехаясь, наконец заговорил Тальесен, — но мне сложно что-либо возразить. О, это будет славная ночка, да, ребята? — Затем, поймав испуганный взгляд Сураны, добавил: — Сейчас ты немного поспишь.
После этих слов в ее лицо ткнулась тряпка, пропитанная какой-то дурманящей жидкостью, и Сурана, успев лишь пару раз в панике дернуться, отключилась.
На своем коротком веку Суране немало раз приходилось терять сознание. К примеру, в Башне Круга магов, во время Истязаний, когда она коснулась чистого лириума, чтобы отправиться в Тень. Или в башне Ишала в Остагаре, когда, запалив сигнальный огонь, они с Алистером оказались нашпигованы стрелами порождений тьмы. Или в той же Башне Круга во время восстания Ульдреда, когда демон праздности усыпил ее с друзьями и пленил в Тени. Это уже не говоря о нередких взбучках в драках, которые им приходилось переживать чуть ли не каждый день. В одних случаях пробуждение было вполне сносным, в иных хотелось опять отключиться. Но вот что Сурана могла сказать с абсолютной уверенностью, так это то, что никогда еще ее приход в сознание не был вызван звонким шлепком по оголенной ягодице. Ни разу, до этого самого момента.
— Просыпайся, подруга! Тихий час закончился! — донеслось до нее сквозь завесу наркотического дурмана.
От шлепка эльфийка дернулась и разлепила глаза, после чего ударивший ее человек отошел, оставив ее приходить в себя.
Первое, что Сурана поняла, — это то, что она голая лежит на боку на пыльном деревянном полу. Попытавшись пошевелиться, она обнаружила, что ее руки стянуты за спиной какой-то шершавой веревкой. Это обстоятельство мгновенно испарило ту вялость, оставшуюся после усыпляющего зелья. Мозг, словно пришпоренный, заработал с нормальной скоростью, невзирая на тупую головную боль. Поизвивавшись, как червяк, Сурана перевернулась на другой бок и увидела группу ее убийц, сидящих за скромно накрытым столом. Комната освещалась парой свечей, стоящих на этом столе, и в этом тусклом свете Сурана смогла в лежащей недалеко куче тряпья узнать свое роскошное тевинтерское одеяние. Но ее внимание сейчас занимало не отсутствие одежды, а Вороны.