Страх быть изнасилованной

Самым бесполезным мероприятием, по моему глубочайшему убеждению, являются дискотеки. Нет, сама я вовсе не зашуганная серая "мышка", таскающая в комнату как можно больше учебников, по утрам показывающая зеркалу железные брекеты на зубах, а из тусовок присутствовавшая только на Выпускном. Мои родители вполне успешные люди, так что всякие "тусы" мне вполне по карману, а "мажорные компашки" всегда рады приветствовать у себя. Внешность у меня тоже не отталкивающая - выпуклые грудки всегда перехватывают взгляды парней, как правило, прилежно старающихся смотреть мне в глаза при разговоре, а попка движениями при походке сражает даже самых гламурных конкуренток. Как выразился один парень, пьяный в стельку, но еще пытавшийся клеить меня с подругой: "Т-ты при х-ходьбе цифру в-восемь ягодицами р-рисуешь".
На Выпускном, впрочем, я тоже была, но вот тусовки не люблю. Наверное, в этом виновата ненависть к громкой попсовой музыке и алкоголю.
Я бросила окурок в мусорную корзину неподалеку. При всей ненависти к курению и к курящим людям, сама ежедневно выкуриваю по половине пачки. "Не я такая, жизнь такая"- всегда в шутку переводила разговор я, при попытке родителей меня "образумить". И это почти правда. Как же хорошо, что они не знают всего... всей правды.
Я обернулась на звук открывающейся сзади двери и увидела Настю, веселую и улыбающуюся, с двумя бокалами молочного коктейля в руках. Увидев меня, она радостно замахала рукой, едва не выплеснув все содержимое стакана, и затарахтела:
- Флора, ты чего? Все веселятся, идем! Помнишь Антошу Чагина? Он еще на параллели "Б" учился в нашей школе. Так он на спор Михаилу Геннадьевичу в джин-тоник какой-то гадости подсыпал. Да то ли его сдал кто, то ли сам Геннадич увидел - сидит Антоша с синяком под глазом.
- Так ему и надо.
- Антону?
- Михаилу Геннадьевичу.
Мы с Анастасией подружки еще с пятого класса. Неугомонная, жизнерадостная любительница всех сплетен и секретиков, она единственная до сих пор не потеряла надежду "вывести меня в люди". Собственно, по ее настоянию, я сегодня и явилась в этот клуб. Да только я опять не выдержала – вышла прогуляться на воздух.
- Молочный? Давай сюда, - сказала я, протягивая руку.
Настя передала мне стаканчик с коктейлем и с упорством детектива стала спрашивать, по какой причине я так не люблю алкоголь. В который раз уже?
А почему, собственно говоря, я не рассказываю ей ничего? Родителям я уж точно ничего не расскажу, а более близких друзей у меня нет. Наверное, проблема в излишней болтливости Насти.
- Не мнись, - Настя сделала несколько глотков из стаканчика и, будто прочитав мои мысли, поняла причину моих сомнений. - Я - молчок, если ты об этом.
Я глотнула коктейль. Приятный и сладкий вкус напитка чуть-чуть портила выкуренная минуту назад сигарета. Еще больше захотелось пить. Решайся, решайся, Флора. Ведь изо дня в день я жила с этим, обида и злость все накапливались и накапливались, оставляя неприятный осадок в душе и выраженный след в поведении.
- Отойдем? - Я достала очередную сигарету и золотистого цвета зажигалку. – В общем, так: есть у меня старшая сестра, ее зовут Регина...

***

В переулок они вошли, держась за руки. Одна из них - девушка лет двадцати, в узеньких синих джинсах и кожаной куртке, другая - девочка лет тринадцати с распущенными каштановыми волосами, в светло-фиолетовой блузке и зеленой юбке, едва достающей до колен. Сходство между этими двумя особами было на лицо. Обе о чем-то оживленно болтали.
А вслед за ними, доставая из кармана куртки складной нож, вошел мужчина, одетый в спортивную форму "Adidas". На голове у мужчины, довершая этот нелепый маскарад в "гангстера", занимала свое место серая шапка.
Все произошло довольно быстро: младшая сестра обернулась - а эти две были явно сестрами - и закричала. Тип подбежал к ним и первым своим ударом выбил из дрожащих рук старшей газовый баллончик. Второй, более увесистый удар достался ей прямо по макушке, оглушая и выводя из этой безумной игры в насильника и жертву.
- Регина! - завизжала девочка-подросток, пытаясь подбежать к своей старшей сестре, но типок, одетый во все черное в пару секунд скрутил ее и, оказавшись сзади, приставил к ее горлу лезвие своего ножа.
Только тут до Флоры донесся резкий и сильный запах водки, разивший от насильника. Тот пребывал в сильном алкогольном опьянении, что, впрочем, не мешало ему справиться с двумя жертвами женского пола.
- Ты молчишь, ты не сопротивляешься, - хриплым пьяным голосом приказал насильник. Он даже не стал предупреждать, что будет в противном случае, Флора и так все прекрасно понимала. Наточенное лезвие ножа скребло горло девочки и могло разъяснить правила куда лучше толпы дипломатов, настроенных на переговоры.
Попытки уговорить, запугать или откупиться насильник пресек сразу. Едва девочка открыла рот, как лезвие, только коснувшись кожи Флоры и оставив там тонкую царапину, напомнило ей правило: "Молчи и не сопротивляйся. Может, останешься в живых".
Левая рука насильника потянулась к груди девочки, другая все еще была около ее горла, не давая никаких шансов вырваться. Да и что будет, если она вырвется? Убежит? Оставит свою сестру в его власти? А вдруг затуманенный алкоголем разум прикажет ему убить ненужного свидетеля?
Нащупав лифчик, купленный мамой еще несколько месяцев назад Флоре, тип захихикал. Его рука уже пролезала к самой груди, так часто именуемой девочкой в компании подружек "сиськой", от чего они начинали хихикать. Какое же теперь отвращение чувствовала Флора к этому слову... Примерно такое, как к этому уроду.

Слезы уже во всю текли по щечкам младшей сестры, оказавшейся в столь ненужное время и в столь ненужном месте. Тело девочки сотрясала дрожь, вызванная ненавистью и страхом, страхом за себя и за свою сестру, но это лишь еще больше возбуждало насильника. Еще пара секунд взаимодействия его руки и груди Флоры - и тип резким движением разорвал пуговицы на блузке и поддел ножом лифчик, после чего сорвал с нее кофточку и этот детский бюстгальтер, который скрывал от него заветные грудки.
Флора не выдержала. Первый шок почти прошел, мозг активно искал хоть какие-нибудь варианты поведения, кроме соплей, плача и игры в "Поддавки", поэтому это резкое движение ее напугало еще больше. Девочка взвизгнула и попыталась сжаться, сжаться от этого ублюдка и маньяка, сжаться от этого мира, от ехидной судьбы, решившей сыграть с ней злую шутку. Насильник нанес удар. Его цель была не оглушить девчушку, так пропал бы весь интерес. Нужно было образумить ее, показать, что он может ударить ее, ударить и... убить. После этого, когда девочка вновь умолка и принялась беспомощно хныкать и тихонько подвывать, тип снова встал сзади, а его правая рука с ножом вновь заняла свое место у ее горла. Игра продолжалась.
Он опять захихикал. Его рука уже во всю облапывала грудь Флоры, то останавливаясь на сосочках, теребя их несколько секунд, вызывая у младшей сестры не то слабое возбуждение, не то щекотание, то вновь отправляясь в путешествие по остальной части груди. Маньяк заводился, возбуждался.