Соблазнительный шалаш. Часть 3
капли окатили часть подбородка и лица. Мне показалось, что у него не было сил произнести даже пару слов, что кончает; возможно, он не хотел упускать такого неописуемого кайфа. Языком я старался слизать Матвейкин нектар, так слизывают коты вкусную сметану с усов, так и я старался изображать свои действия. Он приоткрыл голубые глаза и следил за моей вульгарной выходкой, ухмыляясь с неподдельной влюбленностью. Горячая малафья пацана напомнила мне кисель с кисло-пресным вкусом. Я знал, что в это время выгляжу пошло и вульгарно, но мне было в кайф так себя вести.
Всегда искал для себя экстремальные места для такой распущенности; шалаш как раз подходил для этого. Мы снова слились с ним в крепком поцелуе, и несколько капель спермы досталось и ему. Так мы пролежали в объятиях несколько минут двадцать. Ничего не говорили, а только гладили и привыкали к нашим телам. Я теперь видел его отличия от других и мог воспользоваться при возможности этим.
- Матвейка, а повернись на живот. Хочу на тебя посмотреть, - я первый нарушил нашу тишину.
Он развернулся; передо мной предстало его полностью голое мальчишеское тело, попка была совсем светлая от трусов, а спина уже была загорелой. Мне нравилась такая окраска тела, она особая и очень соблазнительная. Что мы прячем под плавками остается таким же белым и заманчивым.
- Можно я потрогаю попец, мы теперь можем доверять друг другу…?
Она действительно была такой изящной, «что мне со своим разбитым копчиком не возможно было бы попасть на кастинг попок» - такими сравнениями я размышлял, посматривая и изучая каждый миллиметр этого манящего пространства, которое виду так близко. Я, не теряя времени, стал гладить его вспотевшее тело и делать небольшой массаж спины. Попка поигрывала мышцами, она меня заводила своей выпуклостью, сферические полушария манили в неведомую пока промежность. Чудное совершенство человечества, где сходятся все пути удовлетворения человека, как естественные, так и сексуальные нужды. На попе сидят, и она помогает от усталости человеку – тоже не малое удобство. Теперь она меня занимала тем, что её можно использовать в сексуальном удовлетворении.
Вспоминается первые попытки «обуздать» попку, тогда еще с Кириллом, и тоже было лето. Было нам лет по 12-ть, и после наших шалостей в совместной дрочке перешли и к этой затее. Но, тогда все попытки ни с его, ни с моей стороны не удались; наши анусы так и остались девственными. Мы еще не знали, что и попку надо сначала раздрочить, чтобы сфинктер сдался и пропустил вовнутрь. Нашей смазки было мало, а слюной еще не пользовались, чтобы смазать очко. Но мы всё равно не сдавались и продолжали осваивать свои попки.
Писунами терлись между булок и бедер; удавалось каждый раз спустить таким способом, было так же кайфово, после такой «разрядки» быстро засыпали. Отнимало очень много наших сил, доказательством были мокрые простыни и подушки. Я с Кириллом это продолжал и после пользоваться таким способом, и мы уже не стремились порвать целки своих анусов, но заливали потоками спермы наши ляжки и промежность. Только в рождественские каникулы узнал, что двоюродный брат позволил ему войти в него, и то уже после нашей банной «феерии». Я тогда был первым у него. Это случилось, когда он был в гостях у тети в городе.
Мои мысли опережали происходящие события, и было - как на киноленте, и мне было неописуемо хорошо. У меня словно открылись все мои лоханки, которые готовы выпускать все мои соки. Такого потока пота на себе еще не ощущал с начала лета, а с сексом это утраивалось.
Я его можно сказать – оседлал. Находясь попой на его бедрах я терся всем телом и писуном к нему. Писуном провел по той расщелине, где таилось впадина ануса. Он у него был чистенький от каких либо волосиков и был не такой, что я видел у других ребят. Мой писун при этом напрягся до последней стадии эрекции. Никак нельзя быть таким впечатлительным и несдержанным в эмоциях. Так получилось и в этот раз
Матвейка оказался таким объектом моего самого наивысшего возбуждения, что поверить трудно такой моей впечатлительности, что я разрядился залпом малафьи на его попу, заливая и размазывая нежную её поверхность и промежность ягодиц. Только стоило мне провести своим писуном по промежности, как белый поток лавы с напором стал окатывать дышащий анус и мошонку. Так же - досталось спине, выпалило, словно, из пушки и очень далеко.
- У…ф, ………- возможно я произнес только это, голова кипела, а с ней все тело. Оргазм мной завладел окончательно.
Всегда искал для себя экстремальные места для такой распущенности; шалаш как раз подходил для этого. Мы снова слились с ним в крепком поцелуе, и несколько капель спермы досталось и ему. Так мы пролежали в объятиях несколько минут двадцать. Ничего не говорили, а только гладили и привыкали к нашим телам. Я теперь видел его отличия от других и мог воспользоваться при возможности этим.
- Матвейка, а повернись на живот. Хочу на тебя посмотреть, - я первый нарушил нашу тишину.
Он развернулся; передо мной предстало его полностью голое мальчишеское тело, попка была совсем светлая от трусов, а спина уже была загорелой. Мне нравилась такая окраска тела, она особая и очень соблазнительная. Что мы прячем под плавками остается таким же белым и заманчивым.
- Можно я потрогаю попец, мы теперь можем доверять друг другу…?
Она действительно была такой изящной, «что мне со своим разбитым копчиком не возможно было бы попасть на кастинг попок» - такими сравнениями я размышлял, посматривая и изучая каждый миллиметр этого манящего пространства, которое виду так близко. Я, не теряя времени, стал гладить его вспотевшее тело и делать небольшой массаж спины. Попка поигрывала мышцами, она меня заводила своей выпуклостью, сферические полушария манили в неведомую пока промежность. Чудное совершенство человечества, где сходятся все пути удовлетворения человека, как естественные, так и сексуальные нужды. На попе сидят, и она помогает от усталости человеку – тоже не малое удобство. Теперь она меня занимала тем, что её можно использовать в сексуальном удовлетворении.
Вспоминается первые попытки «обуздать» попку, тогда еще с Кириллом, и тоже было лето. Было нам лет по 12-ть, и после наших шалостей в совместной дрочке перешли и к этой затее. Но, тогда все попытки ни с его, ни с моей стороны не удались; наши анусы так и остались девственными. Мы еще не знали, что и попку надо сначала раздрочить, чтобы сфинктер сдался и пропустил вовнутрь. Нашей смазки было мало, а слюной еще не пользовались, чтобы смазать очко. Но мы всё равно не сдавались и продолжали осваивать свои попки.
Писунами терлись между булок и бедер; удавалось каждый раз спустить таким способом, было так же кайфово, после такой «разрядки» быстро засыпали. Отнимало очень много наших сил, доказательством были мокрые простыни и подушки. Я с Кириллом это продолжал и после пользоваться таким способом, и мы уже не стремились порвать целки своих анусов, но заливали потоками спермы наши ляжки и промежность. Только в рождественские каникулы узнал, что двоюродный брат позволил ему войти в него, и то уже после нашей банной «феерии». Я тогда был первым у него. Это случилось, когда он был в гостях у тети в городе.
Мои мысли опережали происходящие события, и было - как на киноленте, и мне было неописуемо хорошо. У меня словно открылись все мои лоханки, которые готовы выпускать все мои соки. Такого потока пота на себе еще не ощущал с начала лета, а с сексом это утраивалось.
Я его можно сказать – оседлал. Находясь попой на его бедрах я терся всем телом и писуном к нему. Писуном провел по той расщелине, где таилось впадина ануса. Он у него был чистенький от каких либо волосиков и был не такой, что я видел у других ребят. Мой писун при этом напрягся до последней стадии эрекции. Никак нельзя быть таким впечатлительным и несдержанным в эмоциях. Так получилось и в этот раз
Матвейка оказался таким объектом моего самого наивысшего возбуждения, что поверить трудно такой моей впечатлительности, что я разрядился залпом малафьи на его попу, заливая и размазывая нежную её поверхность и промежность ягодиц. Только стоило мне провести своим писуном по промежности, как белый поток лавы с напором стал окатывать дышащий анус и мошонку. Так же - досталось спине, выпалило, словно, из пушки и очень далеко.
- У…ф, ………- возможно я произнес только это, голова кипела, а с ней все тело. Оргазм мной завладел окончательно.