Дуняша в имманентности
Разумеется, я никакая не Дуняша. Дуняшей приноровился называть меня Адвокат. Поначалу коробило, а потом — ничего, привыкла. Надо сказать спасибо Адвокату, Дуняшей он меня величает только за глаза, когда общается со своей женой Машкой и другими шлюхами.
Меня зовут Юля. Мне тридцать пять лет, я невысокого роста, худенькая, с натуральной крепкой грудью никогда не рожавшей женщины. Я — шатенка с чуть темноватым отливом, в общем — я красивая.
По профессии я врач терапевт, но последние десять лет занимаюсь косметологией. Выглядеть свежо, всегда моложе своих лет — мои служебные обязанности.
До двадцати восьми лет я жила во Владивостоке. Мои родители — известные в городе врачи, потому вопрос: «Куда поступать после окончания школы?» даже не стоял, да и выбор в нашем славном Владивостоке невелик: кроме медицинского, имелся ещё пединститут и колледж по подготовке бухгалтеров. Моя сестра, Ленка, старше меня на четыре года, после школы удрала получать высшее образование в Красноярске, там вышла замуж, там и живет. Младшей дочери, то есть мне, стареющие родители такой вольности уже не позволили.
Я написала эти строчки и воспоминание нахлынуло на меня. Хуй Адвоката вошел в мою жопу неожиданно, без подготовки, со всего размаху. Машка лижет мне, её руки поглаживают мои ягодицы, я вся горю, это восхитительно — ощущать в себе одновременно язычок и здоровенный крепкий хуй.
Да, стыдно и нелепо признаться, что тебя трахнули первый раз в жопу в тридцать пять лет и тебе это понравилось.
Впрочем, продолжу по порядку. Вам приходилось бывать во Владивостоке? Вы много не потеряли. Душный город, хоть и на берегу моря. Душная в нём, разумеется, атмосфера, мелкая, завистливая, беспардонно провинциальная. Мне кажется, что все нормальные мужчины покидают Владивосток, едва достигнув совершеннолетия. Остаются только ботаники типа моего двоюродного брата океанолога, который живет в обнимку с аквалангом, либо бандиты. И с теми, и с другими общаться мне было скучно, пожалуй, даже противно. Так что до замужества моя сексуальная жизнь была настолько эпизодической, что эпизоды эти можно пересчитать по пальцам одной руки. Хуй Адвоката долбит меня в жопу всё сильнее и сильнее, Машка просунула голову вперед и радостно чмокает мелькающие в воздухе яйца. Я заорала, я заголосила на всю их огромную квартиру, и кончила. И в тот же миг в меня кончил Адвокат.
С будущим мужем, Михаилом, меня познакомила Кэтрин, хозяйка салона красоты, где я тогда трудилась. Это был франтоватый дядечка лет сорока, пижонистый, он командовал несколькими торговыми лавками на городском рынке, но с интеллигентными манерами, что уже достижение для нашего города.
— Мишаня, ты переёб полгорода, не пора ли остепениться, — внушала ему Кэтрин. — Уж под сраку лет, а всё волочишься. Ты посмотри, какая девка пропадает.
Я шла в подсобку за кремами, дверь в кабинет была закрыта неплотно, поэтому разговор я слышала вполне отчетливо.
— Я в Москву собрался, Катюха! — сказал Миша. — Тесно мне во Владике, хочу в столице бизнес наладить.
— Вот я тебе и говорю: на новом месте надёжный тыл нужен. А здесь умница, красавица, хозяюшка, готовит так — пальчики оближешь.
— Ну, не знаю, — сказал Миша. — Надо попробовать...
— Чего тут пробовать! — твёрдо произнесла Кэтрин. — Брать надо.
Миша пригласил меня в рыбный ресторан. Последний раз мужчина был у меня года два назад, поэтому уламывать меня не пришлось, и завтракали мы уже вместе. Некоторая «маниловщина» в планах Миши насторожила меня уже тогда, но я была той самой восторженной дурочкой, которой так хотелось спрятаться за надежной мужской спиной, так хотелось вырваться из Владивостока. Хоть куда, хоть на край света! А тут Москва.
Через месяц мы официально зарегистрировали наши отношения, у Миши нашелся знакомый в ЗАГСе. Обошлись без свадьбы, деньги следовало беречь для Москвы, поужинали узким кругом в ресторане, где Миша в юности подрабатывал музыкантом. Он любил рассказывать об этом времени, в машине слушал исключительно рок семидесятых, мне кажется, он всю жизнь рад был бы простоять на сцене с гитаркой, если за это ему, бедолаге, платили пристойные деньги.
Адвокат сидит в кресле, я стою перед ним на коленях и сосу. Одной рукой я нежно поглаживаю ему яйца, у меня нет сомнений в том, что сейчас я делаю самое важное в жизни. Машка сидит в кресле напротив и болтает по телефону. «Да, пупсик, я обязательно пришлю её к тебе. Нет, только днем. На ночь нельзя, она замужем, мой милый».
Москва, конечно, слезам не верит. Но поначалу никаких слез и не было. Суммы, которая казалась во Владивостоке внушительной, в Москве хватило лишь на однокомнатную квартиру, и то в Щербинке, это пригород по юго-западному направлению, кто не знает. Во Владивостоке родительская квартира находилась в центре, на улице Светланской, а тут, здрасьте вам, захолустье на букву ж. Действительно, хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах.
В Москве Миша занялся тем, в чём, как он полагал, хорошо разбирается — перепродажей дальневосточной рыбы. Дело у него шло из рук вон плохо, дохода не бывало по несколько месяцев. Миша мрачно доставал из заначки привезенные запасы и ныл, ныл, ныл. Что все вокруг козлы, что бизнес замордовали, что колымагу, которую он купил вечность назад в Японии, толком не отремонтируешь. Господи, как он достал меня этим своим нытьем в первые годы замужества. Я, по природе своей белая и пушистая, начала огрызаться. Я стала устраивать истерики по каждому поводу, а потом уже и без повода, по своему настроению и желанию. Я вдруг уловила две важные вещи: истерики мигом останавливают Мишино нытье, как бы переориентируют его мысли в другом направлении. А во-вторых, я стала получать удовольствие от того, что сознательно издеваюсь над этим дурачком. Бывало, утро моё начиналось с продумывания четкого плана, какой скандал закатить вечером. Вечером же, подобно дотошному критику в зрительном зале, я сверяла производимое действо с задуманным.
Возможно, вы хотите знать, почему я не развелась с Мишей? Современные люди, чего друг дружке нервы портить, разбежались и всё тут. Куда разбежались? Обратно в дремучий Владивосток, к папуасам? А перед этим делить несчастную квартирку в Щербинке? В пустоту, в одиночество, в клуб стареющих разведёнок, которых ебут раз в год по пьяному делу после корпоратива, а всё остальное время они торчат на сайтах знакомств в ожидании прынца на белом осле?
Логичнее было бы кого-то найти. Но кого и где? Москва это город для молодых наглых шалав, готовых стоять на голове, если прикажут. Вы посмотрите телевизор — сплошные рублевские блядушки. Меня воспитали стеснительной барышней, я привыкла отдаваться мужчине, а не бегать за ним.
Так прошло шесть лет нашей жизни в Москве. Мы никуда не выбирались, по вечерам, если не скандалили, смотрели всё подряд по телевизору. Через год после переезда я устроилась на работу в клинику пластической хирургии, при которой открылось косметическое отделение. Жаль, что не бывало клиентов
Меня зовут Юля. Мне тридцать пять лет, я невысокого роста, худенькая, с натуральной крепкой грудью никогда не рожавшей женщины. Я — шатенка с чуть темноватым отливом, в общем — я красивая.
По профессии я врач терапевт, но последние десять лет занимаюсь косметологией. Выглядеть свежо, всегда моложе своих лет — мои служебные обязанности.
До двадцати восьми лет я жила во Владивостоке. Мои родители — известные в городе врачи, потому вопрос: «Куда поступать после окончания школы?» даже не стоял, да и выбор в нашем славном Владивостоке невелик: кроме медицинского, имелся ещё пединститут и колледж по подготовке бухгалтеров. Моя сестра, Ленка, старше меня на четыре года, после школы удрала получать высшее образование в Красноярске, там вышла замуж, там и живет. Младшей дочери, то есть мне, стареющие родители такой вольности уже не позволили.
Я написала эти строчки и воспоминание нахлынуло на меня. Хуй Адвоката вошел в мою жопу неожиданно, без подготовки, со всего размаху. Машка лижет мне, её руки поглаживают мои ягодицы, я вся горю, это восхитительно — ощущать в себе одновременно язычок и здоровенный крепкий хуй.
Да, стыдно и нелепо признаться, что тебя трахнули первый раз в жопу в тридцать пять лет и тебе это понравилось.
Впрочем, продолжу по порядку. Вам приходилось бывать во Владивостоке? Вы много не потеряли. Душный город, хоть и на берегу моря. Душная в нём, разумеется, атмосфера, мелкая, завистливая, беспардонно провинциальная. Мне кажется, что все нормальные мужчины покидают Владивосток, едва достигнув совершеннолетия. Остаются только ботаники типа моего двоюродного брата океанолога, который живет в обнимку с аквалангом, либо бандиты. И с теми, и с другими общаться мне было скучно, пожалуй, даже противно. Так что до замужества моя сексуальная жизнь была настолько эпизодической, что эпизоды эти можно пересчитать по пальцам одной руки. Хуй Адвоката долбит меня в жопу всё сильнее и сильнее, Машка просунула голову вперед и радостно чмокает мелькающие в воздухе яйца. Я заорала, я заголосила на всю их огромную квартиру, и кончила. И в тот же миг в меня кончил Адвокат.
С будущим мужем, Михаилом, меня познакомила Кэтрин, хозяйка салона красоты, где я тогда трудилась. Это был франтоватый дядечка лет сорока, пижонистый, он командовал несколькими торговыми лавками на городском рынке, но с интеллигентными манерами, что уже достижение для нашего города.
— Мишаня, ты переёб полгорода, не пора ли остепениться, — внушала ему Кэтрин. — Уж под сраку лет, а всё волочишься. Ты посмотри, какая девка пропадает.
Я шла в подсобку за кремами, дверь в кабинет была закрыта неплотно, поэтому разговор я слышала вполне отчетливо.
— Я в Москву собрался, Катюха! — сказал Миша. — Тесно мне во Владике, хочу в столице бизнес наладить.
— Вот я тебе и говорю: на новом месте надёжный тыл нужен. А здесь умница, красавица, хозяюшка, готовит так — пальчики оближешь.
— Ну, не знаю, — сказал Миша. — Надо попробовать...
— Чего тут пробовать! — твёрдо произнесла Кэтрин. — Брать надо.
Миша пригласил меня в рыбный ресторан. Последний раз мужчина был у меня года два назад, поэтому уламывать меня не пришлось, и завтракали мы уже вместе. Некоторая «маниловщина» в планах Миши насторожила меня уже тогда, но я была той самой восторженной дурочкой, которой так хотелось спрятаться за надежной мужской спиной, так хотелось вырваться из Владивостока. Хоть куда, хоть на край света! А тут Москва.
Через месяц мы официально зарегистрировали наши отношения, у Миши нашелся знакомый в ЗАГСе. Обошлись без свадьбы, деньги следовало беречь для Москвы, поужинали узким кругом в ресторане, где Миша в юности подрабатывал музыкантом. Он любил рассказывать об этом времени, в машине слушал исключительно рок семидесятых, мне кажется, он всю жизнь рад был бы простоять на сцене с гитаркой, если за это ему, бедолаге, платили пристойные деньги.
Адвокат сидит в кресле, я стою перед ним на коленях и сосу. Одной рукой я нежно поглаживаю ему яйца, у меня нет сомнений в том, что сейчас я делаю самое важное в жизни. Машка сидит в кресле напротив и болтает по телефону. «Да, пупсик, я обязательно пришлю её к тебе. Нет, только днем. На ночь нельзя, она замужем, мой милый».
Москва, конечно, слезам не верит. Но поначалу никаких слез и не было. Суммы, которая казалась во Владивостоке внушительной, в Москве хватило лишь на однокомнатную квартиру, и то в Щербинке, это пригород по юго-западному направлению, кто не знает. Во Владивостоке родительская квартира находилась в центре, на улице Светланской, а тут, здрасьте вам, захолустье на букву ж. Действительно, хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах.
В Москве Миша занялся тем, в чём, как он полагал, хорошо разбирается — перепродажей дальневосточной рыбы. Дело у него шло из рук вон плохо, дохода не бывало по несколько месяцев. Миша мрачно доставал из заначки привезенные запасы и ныл, ныл, ныл. Что все вокруг козлы, что бизнес замордовали, что колымагу, которую он купил вечность назад в Японии, толком не отремонтируешь. Господи, как он достал меня этим своим нытьем в первые годы замужества. Я, по природе своей белая и пушистая, начала огрызаться. Я стала устраивать истерики по каждому поводу, а потом уже и без повода, по своему настроению и желанию. Я вдруг уловила две важные вещи: истерики мигом останавливают Мишино нытье, как бы переориентируют его мысли в другом направлении. А во-вторых, я стала получать удовольствие от того, что сознательно издеваюсь над этим дурачком. Бывало, утро моё начиналось с продумывания четкого плана, какой скандал закатить вечером. Вечером же, подобно дотошному критику в зрительном зале, я сверяла производимое действо с задуманным.
Возможно, вы хотите знать, почему я не развелась с Мишей? Современные люди, чего друг дружке нервы портить, разбежались и всё тут. Куда разбежались? Обратно в дремучий Владивосток, к папуасам? А перед этим делить несчастную квартирку в Щербинке? В пустоту, в одиночество, в клуб стареющих разведёнок, которых ебут раз в год по пьяному делу после корпоратива, а всё остальное время они торчат на сайтах знакомств в ожидании прынца на белом осле?
Логичнее было бы кого-то найти. Но кого и где? Москва это город для молодых наглых шалав, готовых стоять на голове, если прикажут. Вы посмотрите телевизор — сплошные рублевские блядушки. Меня воспитали стеснительной барышней, я привыкла отдаваться мужчине, а не бегать за ним.
Так прошло шесть лет нашей жизни в Москве. Мы никуда не выбирались, по вечерам, если не скандалили, смотрели всё подряд по телевизору. Через год после переезда я устроилась на работу в клинику пластической хирургии, при которой открылось косметическое отделение. Жаль, что не бывало клиентов