Как Иван-царевич любовь свою отыскал. Часть 4
- Тебе-то что?! – Яга отобрала у гостьи кулон. – Моя игрушка… Хочу – говорю, хочу – нет…
- Я просто… уже видела такую…У Кощея. Он на груди носит… точь-в-точь… Сказывал, смерть его там.
- Смерть?! – ведунья с удивлением уставилась на Василису.
- Ага, там внутри игла спрятана… Иглу он мне тоже показал…
- Погоди! – Яга беспокойно заходила по горнице. - Это что же выходит? – рассуждала она вслух. - Я, когда бежала от него, стянула камушек на память…И думать не думала, что там смерь может быть. Камень и камень. А он повтор смастерил? Но зачем?.. Или мне подделка досталась? – она посмотрела на Василису, словно та могла знать ответ.
- А… можно мне? – Василиса протянула ладонь, прося кулон.
Ведьма дала. Василиса стала рассматривать украшение, и через мгновение камень резко откинулся вверх, внутри покрытой золотом полости лежала большая серебряная игла.
- Вот так да! – хихикнула Баба Яга. - Ой, и дура же я! Ой, дурища! Столько лет могла его сама к ногтю прижать, а вместо того сидела и слёзы лила…
Она плюхнулась на лавку.
- Но вдруг подлинник у него, а у тебя подделка? - Василиса вернула иглу в кулон.
- Да уж… - Баба Яга совсем была сбита с толку и расстроена. В зелёных глазах металась тоска. – Я же люблю его до сих пор, чёрта окаянного! – вдруг призналась она и всхлипнула.
И неожиданно заревела, уронив голову на стол.
- Ну, Яга, Ягусенька, - бросилась к ней Василиса, - не плачь! Стой! Кажется, я придумала!
Ведьма подняла голову и взглянула в лицо Василисы. Та сияла, как медный грош.
***
- Ах, Парашенька, - царь Емельян откинулся на подушках. – Сладка ты! Ох, сладка!
- Всё для вас, царь-батюшка, всё для вас, - хихикнула девка, прижалась, мягким маслом растекаясь по его груди, а пальчиками охватила опавший царский член.
- Ух, чаровница! – расплылся в истомной ухмылке царь-государь. – Опять, егоза, шалишь! Совсем с тобой опустел, всего до капли выдоила.
Уже целый день кувыркались они в постели царской. Женив сыновей, Емельян совсем затосковал. Дети при семьях, а он что же? Сиди, да внуков жди? А ведь он ещё молодец хоть куда! Так думал царь-государь. И всё чаще взор его устремлялся на Параню. Как пройдёт она, очи потупив, да бёдрами широкими покачивая, у государя ажно сердце захолонит, чресла заломит, штаны тесными сделаются. И возвёл он её во боярыни да к себе приблизил. А Параня девка сметливая. Да и разве ж резон от счастья отказываться? Царевич уплыл, а царь вот он – сам в рученьки ласковые стремится. Опять же, добрая Парашка, отказу сделать не может. И вскоре всё у них сладилось: стала Прасковья постельной боярыней самого государя. Можно сказать, первой бабой при дворе русском. И почувствовал себя Емельян как заново родившимся.
- А вот мы сейчас посмотрим, всего ли! – вновь засмеялась Параня и лизнула головку царского достоинства.
И ну пальчиками гладить, а язычком по дырочке играть. Воспрял царский меч, опять силой налился. Снова в бой рвётся! А Параня медлит, в ротик возьмёт, соснёт, как леденцового петушка на палочке, да и опять выпустит, лукавым взглядом на Емелю посмотрит и вновь сокровище в уста берёт. Истомила царя, так, что тот аж стонать начал.
- Паранюшка! Светик мой! Моченьки боле нет! Взорвусь сейчас, – взмолился государь.
- Ваше величество, не изволите ли иначе попробовать? – хихикнула девка.
- Делай, как хочешь, - выдохнул царь.
- Ну, уж нет, тут вы сами должны, - отрезала она и явила перед очи царски свой пухлый да румяный зад.
Вильнула им, хихикая.
- Не изволите ли этого попробовать, царь-батюшка?
Совсем разум отшибло у государя. Зарычав он вскочил и натянул на меч коричневую звёздочку Парашки. Входил в неё по самые рукоятки свои. И выплеснув своё семя, упал едва дыша.
В этот момент двери в царские покои распахнулись, и в спальню ворвались две бабы, а за ними несколько слуг и стража.
- Ваше величество! – заговорила одна из ворвавшихся. – Дозвольте слово молвить!
- Что?! Это что ещё за свинство?! – завопил Емельян, натягивая одеяло. – Как вы посмели?! Кто такие?!
- Василиса я, супруга сына вашего Ивана.
- Ха! Василиса? Иван Емельяныч на лягушке женат! – ехидно заметила царская девка.
Царь кивнул.
- Я и была лягушкой, - Василиса смерила её презрительным взглядом. – Батюшка, вот, глядите, – она протянула ему руку, где на пальчике красовался изумрудный венчальный перстень.
- Она могла его похитить, - громко зашептала в царское ухо Паранька.
- Я беру только своё. А вам, государь, не гоже кого попало слушать! А впрочем, ежели вы от дел отошли, то может, стоит мне пойти к сыну вашему старшему, Фёдору Емельянычу? Уж он-то точно не откажет в помощи.
- Говори, - разрешил Емельян, строго посмотрев на Парашку, которая тут же с головой юркнула под одеяло.
- Иван в полоне у Кощея. Чтобы его вызволить, надобно вам, ваше величество, породниться с Бессмертным.
- Ха! – оживился царь. – Сам давно мечтаю о сём. Да как же? Ни у него дочки, ни у меня!
- И всё-таки вы немедля издаёте указ, что предлагаете ему в жёны свою законную дочь.
- Что?! – от удивления Емельян выскочил из-под одеяла и голый заметался по комнате.
- Успокойтесь, батюшка, - с улыбкой молвила Василиса. – Срам-то прикройте, берите перо, да и пишите, что я диктовать стану. А с дочкой дело не станет. Будет у вас царевна.
- Пишите, пишите, государь, - закивал дьяк, протягивая царю перо.
***
- Хм, что бы всё это могло значить? – прикидывал Кощей, уже в сотый раз перечитывая послание русского царя. Оно гласило буквально следующее:
«Мы, император всея Руси, царь-государь Емельян Первый, изволим предложить Вам руку дочери нашей. В качестве приданного отдаём пять сундуков с каменьями самоцветными, земли в Гусляндии, примыкающие к морю, в котором лежит Ваш остров. А также, в случае принятия Нашего предложения, Вы получите право беспошлинной торговли на всех русских землях. Взамен Мы требуем вернуть сына Нашего Ивана-царевича. В случае непринятия сих условий в течение суток, Ваш остров подвергнется нападению объединённых войск Руси, Подлунной драконьей империи и, родственников Наших, князей Полянских».
- Что-то я не припомню, чтобы у Емельяна была дочь, - заметил Кощей, обращаясь к русскому послу.
- Есть, ваша светлость, - отвечал тот.
- И как же зовут её? – прищурился чёрный князь.
- Имя нам не велено разглашать. Но не извольте беспокоиться. Самая настоящая царевна.
- Она небось, стара, как смертный грех, - вновь предположил Кощей.
- О, нет! Самая пора. И потом, разве брак с русской династией и наши условия вам не по нраву? – возразил русский посланник.
- Хорошо… - Кощей поднялся из-за стола. – Я сейчас же продиктую ответ, и мы сможем приступить к договорённости о приезде царевны.
- Зачем же тянуть, ваша светлость? Царевна прибыла с посольством.
- Что?! Так что же вы молчали?! Я должен её увидеть.
- Извольте, - посол подал знак своему помощнику.
Дверь отворилась, и на пороге Кощеева кабинета предстала такая красавица, что не в сказке сказать,
- Я просто… уже видела такую…У Кощея. Он на груди носит… точь-в-точь… Сказывал, смерть его там.
- Смерть?! – ведунья с удивлением уставилась на Василису.
- Ага, там внутри игла спрятана… Иглу он мне тоже показал…
- Погоди! – Яга беспокойно заходила по горнице. - Это что же выходит? – рассуждала она вслух. - Я, когда бежала от него, стянула камушек на память…И думать не думала, что там смерь может быть. Камень и камень. А он повтор смастерил? Но зачем?.. Или мне подделка досталась? – она посмотрела на Василису, словно та могла знать ответ.
- А… можно мне? – Василиса протянула ладонь, прося кулон.
Ведьма дала. Василиса стала рассматривать украшение, и через мгновение камень резко откинулся вверх, внутри покрытой золотом полости лежала большая серебряная игла.
- Вот так да! – хихикнула Баба Яга. - Ой, и дура же я! Ой, дурища! Столько лет могла его сама к ногтю прижать, а вместо того сидела и слёзы лила…
Она плюхнулась на лавку.
- Но вдруг подлинник у него, а у тебя подделка? - Василиса вернула иглу в кулон.
- Да уж… - Баба Яга совсем была сбита с толку и расстроена. В зелёных глазах металась тоска. – Я же люблю его до сих пор, чёрта окаянного! – вдруг призналась она и всхлипнула.
И неожиданно заревела, уронив голову на стол.
- Ну, Яга, Ягусенька, - бросилась к ней Василиса, - не плачь! Стой! Кажется, я придумала!
Ведьма подняла голову и взглянула в лицо Василисы. Та сияла, как медный грош.
***
- Ах, Парашенька, - царь Емельян откинулся на подушках. – Сладка ты! Ох, сладка!
- Всё для вас, царь-батюшка, всё для вас, - хихикнула девка, прижалась, мягким маслом растекаясь по его груди, а пальчиками охватила опавший царский член.
- Ух, чаровница! – расплылся в истомной ухмылке царь-государь. – Опять, егоза, шалишь! Совсем с тобой опустел, всего до капли выдоила.
Уже целый день кувыркались они в постели царской. Женив сыновей, Емельян совсем затосковал. Дети при семьях, а он что же? Сиди, да внуков жди? А ведь он ещё молодец хоть куда! Так думал царь-государь. И всё чаще взор его устремлялся на Параню. Как пройдёт она, очи потупив, да бёдрами широкими покачивая, у государя ажно сердце захолонит, чресла заломит, штаны тесными сделаются. И возвёл он её во боярыни да к себе приблизил. А Параня девка сметливая. Да и разве ж резон от счастья отказываться? Царевич уплыл, а царь вот он – сам в рученьки ласковые стремится. Опять же, добрая Парашка, отказу сделать не может. И вскоре всё у них сладилось: стала Прасковья постельной боярыней самого государя. Можно сказать, первой бабой при дворе русском. И почувствовал себя Емельян как заново родившимся.
- А вот мы сейчас посмотрим, всего ли! – вновь засмеялась Параня и лизнула головку царского достоинства.
И ну пальчиками гладить, а язычком по дырочке играть. Воспрял царский меч, опять силой налился. Снова в бой рвётся! А Параня медлит, в ротик возьмёт, соснёт, как леденцового петушка на палочке, да и опять выпустит, лукавым взглядом на Емелю посмотрит и вновь сокровище в уста берёт. Истомила царя, так, что тот аж стонать начал.
- Паранюшка! Светик мой! Моченьки боле нет! Взорвусь сейчас, – взмолился государь.
- Ваше величество, не изволите ли иначе попробовать? – хихикнула девка.
- Делай, как хочешь, - выдохнул царь.
- Ну, уж нет, тут вы сами должны, - отрезала она и явила перед очи царски свой пухлый да румяный зад.
Вильнула им, хихикая.
- Не изволите ли этого попробовать, царь-батюшка?
Совсем разум отшибло у государя. Зарычав он вскочил и натянул на меч коричневую звёздочку Парашки. Входил в неё по самые рукоятки свои. И выплеснув своё семя, упал едва дыша.
В этот момент двери в царские покои распахнулись, и в спальню ворвались две бабы, а за ними несколько слуг и стража.
- Ваше величество! – заговорила одна из ворвавшихся. – Дозвольте слово молвить!
- Что?! Это что ещё за свинство?! – завопил Емельян, натягивая одеяло. – Как вы посмели?! Кто такие?!
- Василиса я, супруга сына вашего Ивана.
- Ха! Василиса? Иван Емельяныч на лягушке женат! – ехидно заметила царская девка.
Царь кивнул.
- Я и была лягушкой, - Василиса смерила её презрительным взглядом. – Батюшка, вот, глядите, – она протянула ему руку, где на пальчике красовался изумрудный венчальный перстень.
- Она могла его похитить, - громко зашептала в царское ухо Паранька.
- Я беру только своё. А вам, государь, не гоже кого попало слушать! А впрочем, ежели вы от дел отошли, то может, стоит мне пойти к сыну вашему старшему, Фёдору Емельянычу? Уж он-то точно не откажет в помощи.
- Говори, - разрешил Емельян, строго посмотрев на Парашку, которая тут же с головой юркнула под одеяло.
- Иван в полоне у Кощея. Чтобы его вызволить, надобно вам, ваше величество, породниться с Бессмертным.
- Ха! – оживился царь. – Сам давно мечтаю о сём. Да как же? Ни у него дочки, ни у меня!
- И всё-таки вы немедля издаёте указ, что предлагаете ему в жёны свою законную дочь.
- Что?! – от удивления Емельян выскочил из-под одеяла и голый заметался по комнате.
- Успокойтесь, батюшка, - с улыбкой молвила Василиса. – Срам-то прикройте, берите перо, да и пишите, что я диктовать стану. А с дочкой дело не станет. Будет у вас царевна.
- Пишите, пишите, государь, - закивал дьяк, протягивая царю перо.
***
- Хм, что бы всё это могло значить? – прикидывал Кощей, уже в сотый раз перечитывая послание русского царя. Оно гласило буквально следующее:
«Мы, император всея Руси, царь-государь Емельян Первый, изволим предложить Вам руку дочери нашей. В качестве приданного отдаём пять сундуков с каменьями самоцветными, земли в Гусляндии, примыкающие к морю, в котором лежит Ваш остров. А также, в случае принятия Нашего предложения, Вы получите право беспошлинной торговли на всех русских землях. Взамен Мы требуем вернуть сына Нашего Ивана-царевича. В случае непринятия сих условий в течение суток, Ваш остров подвергнется нападению объединённых войск Руси, Подлунной драконьей империи и, родственников Наших, князей Полянских».
- Что-то я не припомню, чтобы у Емельяна была дочь, - заметил Кощей, обращаясь к русскому послу.
- Есть, ваша светлость, - отвечал тот.
- И как же зовут её? – прищурился чёрный князь.
- Имя нам не велено разглашать. Но не извольте беспокоиться. Самая настоящая царевна.
- Она небось, стара, как смертный грех, - вновь предположил Кощей.
- О, нет! Самая пора. И потом, разве брак с русской династией и наши условия вам не по нраву? – возразил русский посланник.
- Хорошо… - Кощей поднялся из-за стола. – Я сейчас же продиктую ответ, и мы сможем приступить к договорённости о приезде царевны.
- Зачем же тянуть, ваша светлость? Царевна прибыла с посольством.
- Что?! Так что же вы молчали?! Я должен её увидеть.
- Извольте, - посол подал знак своему помощнику.
Дверь отворилась, и на пороге Кощеева кабинета предстала такая красавица, что не в сказке сказать,