Как Иван-царевич любовь свою отыскал. Часть 4
ни пером описать. Сарафан из бирюзовой парчи подчёркивал зелень глаз и тонкий стан. Глубокое декольте открывало удивительной красоты пышную грудь с молочно-светлой кожей, и крошечная родинка красовалась на высокой шее.
Побледнел Кощей, покачнулся. Вскричал хриплым голосом:
- Ядвига!
И бросился к вошедшей царевне.
- Ты ли это? Как это возможно? – спрашивал, сжимая её дрожащие тонкие пальцы.
- Да… Я, Кристиан… Это я…
- Ты… помнишь моё имя?
- Конечно, - её голос дрожал, как и его. – Я помню всё…
- Но почему, почему ты тогда ушла?! Ты оставила меня одного! Совсем одного! –глаза чёрного князя блестели, казалось, что в них стоят слёзы.
- Я подумала, что не нужна тебе… Ты хотел власти. А мне она не нужна, - красавица опустила глаза. – Я хотела только любви… Тебя…
Они оба бросились в объятия друг друга. И когда слезинка выкатилась из прекрасных зелёных глаз и упала на грудь мужчины, он вдруг сказал:
- О, как мне тепло! Все эти годы я замерзал… Ядвига, ты согрела моё сердце… Посмотри.
Он показал ей свою руку. Бледная синеватая кожа словно возвращалась к жизни, как по волшебству превращаясь в смуглую.
- Я оживаю с тобой! Любимая, ты станешь моей женой?
- Да, - отвечала Ядвига, целуя синие глаза Кристиана. – Но сначала… я должна вернуть тебе вот это.
Она протянула ему сапфировый кулон.
- Я не знала, что в нём спрятано… Просто этот камень напоминал мне твои глаза.
- Тогда ты тоже прими вот это… Пусть эти два сапфира скрепят наш союз, - и Кощей протянул любимой свой кулон.
Два оберега и правда были похожи, как две капли воды.
- Я буду носить его, не снимая. Ты можешь быть спокоен за свою жизнь, - глядя в его глаза сказала невеста.
- Жизнь? – он вдруг улыбнулся, широко, светло, так, как не улыбался, наверное, никогда. – Ведьма моя родная, всё это сказки!
- Сказки? Что ты хочешь сказать?
- Ну, всякие небылицы о сундуках, яйцах мастера Фаберже, в которых будто спрятана моя смерть на кончике иглы. Нет ничего. Понимаешь? Наш род хранил и поддерживал эту легенду из политических и других соображений.
- Кажется, я начинаю понимать… - она тоже улыбнулась и вдруг спросила, - Ты хочешь сказать, что ты не бессмертный?
- Меня нельзя убить… Как и тебя, кстати… Здесь мы бессмертны. Мы принадлежим к родам, прибывшим с далёкой звезды. И всё, что мы с тобой можем, на этой планете считается волшебством.
- Скажи, зачем ты тогда похитил меня? – зелёные глаза впились в его лицо, словно она хотела прочесть его мысли.
Увы, сейчас ведьма-Яга ощущала себя обычной смертной женщиной и действительно, затаив сердце, ожидала ответа Кощея.
- Девушка из рода Яггов должна была стать моей женой… - признался он. - Наш ребёнок унаследовал бы нашу силу… Силу нашей далёкой родины. И смог бы вернуться туда. Пророчество гласит, что построить Летучий Корабль сможет только наш сын.
- Так только поэтому?
- Нет! – он сжал её плечи. – Похитив тебя, я влюбился. А потом ты ушла… И я решил, что мой удел жить Кощеем…Моя сила ослабела… Этот холод… Повсюду мне было холодно! Я специально сделал второй кулон. Пусть думают, что в нём моя смерть. Забавно, меня столько раз доставали всякие богатыри! Всё сундук с яйцом искали. Знаешь, у меня целая толстенная тетрадь сказок накопилась. Русские напридумали тысячи историй про мою иглу. Смешной народ…Определённо, если у них такая фантазия, они многого добьются.
- А Василиса тебе зачем была нужна? – надула губки Яга и шутливо шлёпнула его по щеке.
- Она твоя двоюродная сестра. Но у неё нет твоей силы… Я просто надеялся, что ребёнок – дитя двух звёздных родов – всё-таки сможет воплотить пророчество. Я глупец! Не думал о других… Она ведь любит своего Ивана-царевича. Он смелый малый, но больно горяч, думать лениться.
Долго они ещё говорили, до утра просидели. Но сказка моя на том не закончилась.
***
Долго ли, коротко ли минул месяц. А Василиса всё ждала своего царевича, сидя на пригорке.
- Ваня! – она, едва завидев мужа, сорвалась с места и кинулась ему навстречу.
Только она поравнялась с ним, он быстро подхватил её и усадил перед собой на лошадь. И слились их уста в поцелуе. Таком горячем, что не было ему схожего на свете.
- Сокол мой ясный… - шептала красавица, пальчиками проскальзывая за ворот рубахи царевича.
- Скучала? – спросил он с довольной улыбкой.
- А то? – сверкнули тёмные глаза. – Как увидала, что тебя полонили, сразу к Горынычу кинулась. Насилу уговорила его, чтобы к Яге доставил.
- Смотри-ка, озерцо наше, - заметил Иван и приостановил коня. – Окунёмся?
- Охальник ты, Ванюша, среди бела-то дня, - хихикнула Василиса, разрешая ему снять себя с лошади и отнести на берег озера.
- Погоди, я сказать тебе должен, - его взгляд стал вдруг сосредоточенным, - люблю я тебя…
- Знаю, Ванечка, - Василиса спрятала лицо на груди мужа, - давно знаю…
- Давно?
- Глупый ты, глупый, - она опять хихикнула. – Не томи. Коли хочешь, дело делай. Не то появиться кто, не ровён час.
Раздели они друг дружку. Иван стал осыпать поцелуями лицо любимой, ниже, ниже спускался. Насладившись персями сладкими, на колени пал, да и ну миловать лоно её, язычком меж складочками проникая, нектар пряный вкушая. Сам жену руками поддерживает - упасть не даёт. А потом подхватил и понёс в воду. Развела Василиса ножки точёные, да обняла стан мужа, впустила его в свои недра горячие. Меч Иванов скользнул глубоко, и ну пронзать лоно женино до основания. И такая страсть была меж ними, что едва не закипели воды озера. И выйдя на берег, утомлённые уснули они на пригорке муравчатом, как в свою первую ночь.
А в это время за триста вёрст от них…
- Мнн, и что ты мне можешь предложить? – сверкая зелёными глазищами, Ядвига облизнула яркие пухлые уста, на которых играла манящая усмешка.
Как же она была великолепна в своей наготе! Крупные тёмные соски, как две лесные малинки дерзко торчали на вершинках двух бледных грудей, точно ягодки на сладких пудингах. Рыжие кудри, как монисты из чистой меди, кольцами рассыпались по спине, несколько прядей, будто лоза дикого винограда, вились на груди. Кристиан смотрел на неё, не скрывая восхищения. Его жена – самая прекрасная женщина в мире! Во всех мирах!
- Что только пожелаешь, - он поудобнее растянулся на широком ложе, больше напоминавшем целую горницу.
Его возбуждённый меч взметнулся вверх, демонстрируя желание, а потом, словно в восхищённом поклоне склонился, и пунцовая головка едва не коснулась пупка. Из отверстия показался нектар.
- Может, тебе такое угощение по нраву придётся? – с усмешкой спросил Кощей, глядя в глаза жене.
Та устроилась меж ног его и наклонилась, встав на четвереньки. Её язык осторожно вкусил выступившую капельку.
- Мнн, да, пожалуй, мне по вкусу твоё угощение, - засмеялась она и скользнула кончиком языка по двум весомым достоинствам, заставляя мужа застонать.
Потом стала посасывать драгоценный мешочек, подбираться к самому основанию.
- Ягачка, какая же ты у меня умелица! – восхищённо прохрипел он, изгибая спину
Побледнел Кощей, покачнулся. Вскричал хриплым голосом:
- Ядвига!
И бросился к вошедшей царевне.
- Ты ли это? Как это возможно? – спрашивал, сжимая её дрожащие тонкие пальцы.
- Да… Я, Кристиан… Это я…
- Ты… помнишь моё имя?
- Конечно, - её голос дрожал, как и его. – Я помню всё…
- Но почему, почему ты тогда ушла?! Ты оставила меня одного! Совсем одного! –глаза чёрного князя блестели, казалось, что в них стоят слёзы.
- Я подумала, что не нужна тебе… Ты хотел власти. А мне она не нужна, - красавица опустила глаза. – Я хотела только любви… Тебя…
Они оба бросились в объятия друг друга. И когда слезинка выкатилась из прекрасных зелёных глаз и упала на грудь мужчины, он вдруг сказал:
- О, как мне тепло! Все эти годы я замерзал… Ядвига, ты согрела моё сердце… Посмотри.
Он показал ей свою руку. Бледная синеватая кожа словно возвращалась к жизни, как по волшебству превращаясь в смуглую.
- Я оживаю с тобой! Любимая, ты станешь моей женой?
- Да, - отвечала Ядвига, целуя синие глаза Кристиана. – Но сначала… я должна вернуть тебе вот это.
Она протянула ему сапфировый кулон.
- Я не знала, что в нём спрятано… Просто этот камень напоминал мне твои глаза.
- Тогда ты тоже прими вот это… Пусть эти два сапфира скрепят наш союз, - и Кощей протянул любимой свой кулон.
Два оберега и правда были похожи, как две капли воды.
- Я буду носить его, не снимая. Ты можешь быть спокоен за свою жизнь, - глядя в его глаза сказала невеста.
- Жизнь? – он вдруг улыбнулся, широко, светло, так, как не улыбался, наверное, никогда. – Ведьма моя родная, всё это сказки!
- Сказки? Что ты хочешь сказать?
- Ну, всякие небылицы о сундуках, яйцах мастера Фаберже, в которых будто спрятана моя смерть на кончике иглы. Нет ничего. Понимаешь? Наш род хранил и поддерживал эту легенду из политических и других соображений.
- Кажется, я начинаю понимать… - она тоже улыбнулась и вдруг спросила, - Ты хочешь сказать, что ты не бессмертный?
- Меня нельзя убить… Как и тебя, кстати… Здесь мы бессмертны. Мы принадлежим к родам, прибывшим с далёкой звезды. И всё, что мы с тобой можем, на этой планете считается волшебством.
- Скажи, зачем ты тогда похитил меня? – зелёные глаза впились в его лицо, словно она хотела прочесть его мысли.
Увы, сейчас ведьма-Яга ощущала себя обычной смертной женщиной и действительно, затаив сердце, ожидала ответа Кощея.
- Девушка из рода Яггов должна была стать моей женой… - признался он. - Наш ребёнок унаследовал бы нашу силу… Силу нашей далёкой родины. И смог бы вернуться туда. Пророчество гласит, что построить Летучий Корабль сможет только наш сын.
- Так только поэтому?
- Нет! – он сжал её плечи. – Похитив тебя, я влюбился. А потом ты ушла… И я решил, что мой удел жить Кощеем…Моя сила ослабела… Этот холод… Повсюду мне было холодно! Я специально сделал второй кулон. Пусть думают, что в нём моя смерть. Забавно, меня столько раз доставали всякие богатыри! Всё сундук с яйцом искали. Знаешь, у меня целая толстенная тетрадь сказок накопилась. Русские напридумали тысячи историй про мою иглу. Смешной народ…Определённо, если у них такая фантазия, они многого добьются.
- А Василиса тебе зачем была нужна? – надула губки Яга и шутливо шлёпнула его по щеке.
- Она твоя двоюродная сестра. Но у неё нет твоей силы… Я просто надеялся, что ребёнок – дитя двух звёздных родов – всё-таки сможет воплотить пророчество. Я глупец! Не думал о других… Она ведь любит своего Ивана-царевича. Он смелый малый, но больно горяч, думать лениться.
Долго они ещё говорили, до утра просидели. Но сказка моя на том не закончилась.
***
Долго ли, коротко ли минул месяц. А Василиса всё ждала своего царевича, сидя на пригорке.
- Ваня! – она, едва завидев мужа, сорвалась с места и кинулась ему навстречу.
Только она поравнялась с ним, он быстро подхватил её и усадил перед собой на лошадь. И слились их уста в поцелуе. Таком горячем, что не было ему схожего на свете.
- Сокол мой ясный… - шептала красавица, пальчиками проскальзывая за ворот рубахи царевича.
- Скучала? – спросил он с довольной улыбкой.
- А то? – сверкнули тёмные глаза. – Как увидала, что тебя полонили, сразу к Горынычу кинулась. Насилу уговорила его, чтобы к Яге доставил.
- Смотри-ка, озерцо наше, - заметил Иван и приостановил коня. – Окунёмся?
- Охальник ты, Ванюша, среди бела-то дня, - хихикнула Василиса, разрешая ему снять себя с лошади и отнести на берег озера.
- Погоди, я сказать тебе должен, - его взгляд стал вдруг сосредоточенным, - люблю я тебя…
- Знаю, Ванечка, - Василиса спрятала лицо на груди мужа, - давно знаю…
- Давно?
- Глупый ты, глупый, - она опять хихикнула. – Не томи. Коли хочешь, дело делай. Не то появиться кто, не ровён час.
Раздели они друг дружку. Иван стал осыпать поцелуями лицо любимой, ниже, ниже спускался. Насладившись персями сладкими, на колени пал, да и ну миловать лоно её, язычком меж складочками проникая, нектар пряный вкушая. Сам жену руками поддерживает - упасть не даёт. А потом подхватил и понёс в воду. Развела Василиса ножки точёные, да обняла стан мужа, впустила его в свои недра горячие. Меч Иванов скользнул глубоко, и ну пронзать лоно женино до основания. И такая страсть была меж ними, что едва не закипели воды озера. И выйдя на берег, утомлённые уснули они на пригорке муравчатом, как в свою первую ночь.
А в это время за триста вёрст от них…
- Мнн, и что ты мне можешь предложить? – сверкая зелёными глазищами, Ядвига облизнула яркие пухлые уста, на которых играла манящая усмешка.
Как же она была великолепна в своей наготе! Крупные тёмные соски, как две лесные малинки дерзко торчали на вершинках двух бледных грудей, точно ягодки на сладких пудингах. Рыжие кудри, как монисты из чистой меди, кольцами рассыпались по спине, несколько прядей, будто лоза дикого винограда, вились на груди. Кристиан смотрел на неё, не скрывая восхищения. Его жена – самая прекрасная женщина в мире! Во всех мирах!
- Что только пожелаешь, - он поудобнее растянулся на широком ложе, больше напоминавшем целую горницу.
Его возбуждённый меч взметнулся вверх, демонстрируя желание, а потом, словно в восхищённом поклоне склонился, и пунцовая головка едва не коснулась пупка. Из отверстия показался нектар.
- Может, тебе такое угощение по нраву придётся? – с усмешкой спросил Кощей, глядя в глаза жене.
Та устроилась меж ног его и наклонилась, встав на четвереньки. Её язык осторожно вкусил выступившую капельку.
- Мнн, да, пожалуй, мне по вкусу твоё угощение, - засмеялась она и скользнула кончиком языка по двум весомым достоинствам, заставляя мужа застонать.
Потом стала посасывать драгоценный мешочек, подбираться к самому основанию.
- Ягачка, какая же ты у меня умелица! – восхищённо прохрипел он, изгибая спину