Похищение невесты. Часть 2
Да-да! На самой настоящей шлюхе! — Она истерично расхохоталась, срывая с ног туфли и запуская в него. Маленькая острая «шпилька» попала в сердце, вызвав резкую точечную боль и вытаскивая на поверхность мутную, тёмную волну испепеляющей ярости...
... Резкая звонкая пощёчина отшвырнула её на постель. Она сначала не поняла и оторопела. Потом гнев вспыхнул в ней бешеной волной:
— Как ты смеешь! Ты пьян, скотина! — взвизгнула она.
Не обращая внимания на ее вопли, он схватил ее за ноги, потянул на себя и стащил с нее белые истрепанные чулки. Туго обвязал чулком запястье, подтянул ее к изголовью кровати и крепко привязал к металлической перекладине. Она не сразу поняла, что он делает, а когда поняла, задергалась и завопила, плюясь жестокими словами. Но он, преодолевая сопротивление, зафиксировал вторую кисть с другой стороны от изголовья и отошел, любуясь своей работой.
Она билась перед ним, раскинув привязанные руки. В тесном корсете с юбочкой. В сбившейся набок фате. Со слезами ярости на глазах. Извиваясь, дрыгала ногами, словно пытаясь достать и пнуть его. Юбка задралась, оголился голый роскошный зад, между прелестными бьющимися ножками блеснула перемазанная липким эпилированная писечка.
Разгоряченный Виталик задохнулся от этого зрелища. Член болел от возбуждения. Он торопливо сбросил рубашку, расстегнул ремень, стянул брюки вместе с трусами, и тут сообразил...
Медленно вытащил из штанов ремень с металлической пряжкой. Не торопясь, приблизился.
— Ну, так что там про любимого человека, который трахается как кобель? — спросил он, похлопывая сложенным ремнем по бедру. Член его жил своей жизнью, приятно удивляя его.
— Виталик! — задергалась она, — Виталик, не надо! Виталик!! Я сейчас закричу!! — Она вдруг осознала, какой он высокий, здоровенный, сильный, напористый. Просто потому что мужик. Нависающий над ней с ремнем наперевес и стоящим членом.
— Кричи-кричи, — ухмыльнулся он, — пусть завидуют! Могу вместе с тобой покричать! — Лицо его было слепым и жестким. Он с размаху стегнул по ее голым, беззащитным ногам, оставляя горящую полосу, выколачивая резкий визг и слёзы.
— Ну, и как? Как трахается твой кобель? Или сколько их там было? — Нежно и вкрадчиво спросил он у ревущей Лёли.
— Подонок! Ненавижу тебя!
— Но, зато, Я люблю тебя, Лёля! Я твой муж. И мне не безразлична твоя интимная жизнь! Так сколько их было? — он слегка приподнял ремень.
Гнев мгновенно улетучился из ее головы, вытесняемый страхом. Она поняла, что больше не сможет вертеть этим мальчиком, как захочет. Странным образом он вдруг осознал свою власть над ней. И этот факт изумлял, пугал и завораживал ее.
— Виталик, не надо! Я все скажу, только не надо! — она частила сквозь слёзы. — Двое. Их было двое...
Резкий удар со свистом прилетел по ляжкам. Слёзы с новой силой хлынули из глаз. Визг огласил спальню новобрачных.
И снова вкрадчивый голос:
— Тебе было хорошо с ними, Лёлечка?
Она замерла как неживая, боясь вздохнуть. Низ живота сжался от ужаса и горячего нахлестанного возбуждения. Мозг отказывался осознавать происходящее.
Он ухватил ее ногу, высоко задрав, обнажив непристойное зрелище мокрой, распахнутой пизденки, поднес к лицу маленькие напедикюренные пальчики, взял в рот и стал обсасывать, щекотно лизнул языком середину стопы, сжимая изящную щиколотку.
— Ну, расскажи, как они тебя трахали? — задыхался он от нежности. — Ты все расскажешь, и я тебя отпущу. Давай же! — Он отпустил ее ножку, потянулся к корсету, ласково поглаживая стянутые сиськи, расшнуровал его и стащил через ноги вместе с юбкой. Полюбовался обнаженкой, на минуту сжав рукой беспокойный член. Она молчала, заливаясь краской и слезами. Снова взялся за ремень.
— Я не понял: ты что, хочешь, чтобы это продолжалось до утра? — голос стал угрожающим. Ремень свистнул по круглой ягодице, впечатывая малиновый след.
— Нет, Виталик, нет... да... мне было хорошо!... — она всхлипывала, заводясь все больше.
— Так нет или да? — ремень звонко щелкнул по телу.
— Да! Да!
— Значит, так: я буду задавать вопросы и немножко бить тебя! А ты будешь с удовольствием давать правильные ответы! Чем быстрее ты правильно ответишь на все вопросы, тем быстрее это закончится. Поняла, детка? — Голос снова сочился нежностью. От этого было еще страшнее. Это был не только страх порки, но страх неизвестности, связанный с непонятной, чудовищной трансформацией ее молодого мужа. И этот страх заставлял сжиматься ее живот и пах, пульсируя и выталкивая муку наслаждения.
— Вопрос следующий: тебя трахали сразу вдвоем?
— Да... — сдавленный голос, резкий щелчок ремня по бедрам.
— Что ты чувствовала?
— Возбуждение! Страсть! — Звонкий удар! — Умница!
— Они ебали тебя в рот?
— Да! — Свист ремня, удар! — Повтори! — Да! Да! Дааа!!! — Ремень весело пляшет по нежной коже, высекая искры желанной боли и брызги слез облегчения.
— Еще как? Давай-давай, детка! Нам нужно пройти процедуру до конца!
— В писю... И в попу... — она разревелась, всхлипывая.
— Так это же очень хорошо, детка! Ты, наверное, получила большое удовольствие, да? Ты жарко кончала с ними? — голос снова засочился лаской и мёдом. — И ты давно хотела этого? — Молчание. — Резкий свист ремня, рёв и визг: — Да! Да! Дааа!!!
— Умница! Просто умница. Ответь мне, Лёленька, девочка моя, на последний вопрос: и кто же ты теперь после этого? — Он снова задрал ее ножку, обнажая развратное зрелище, ласково погладил. — Ну! Ты же уже говорила это, скажи еще раз! — Ремень, уже с пряжкой, болезненный удар по нежнейшей внутренней стороне бедер, почти промежности.
— Шлюха, Виталик, любимый, я шлюха!!! — утробно завыла Лёля, переставая соображать.
— Детка! Какая же ты умница! Понравилось эротические рассказы, наверное, быть чьей-то шлюхой? — Рука с ремнем зависла в воздухе.
— Да! Да! Да! — Лёля по-волчьи разрыдалась, мотаясь по постели, насколько позволяли привязанные руки. Тело пылало ноющей, саднящей болью. Зубы стучали нервной дрожью, а голова отказывалась понимать происходящее. Передок горел нескончаемым жаром. Она превратилась в кусок стонущей плоти, комок рефлексов, связку притупившихся ощущений, воющую белугу, безвольное месиво...
Ремень с оттяжкой загулял по телу, взрывая яркой болью бока, плечи, живот грудь, задницу, ноги, бедра, пару раз пришлось по клитору, и она чуть не сдохла от взвизга болезненного возбуждения.
Ее мучитель остановился, бросил ремень, выдохнул, устало поник...
— Ну, что, — медленно, с облегчением, произнес Виталик, — вот мы все и выяснили: моя жена — шлюха. Я женился на шлюхе. Что же! Придется радоваться тому, что есть! Будем трахать шлюху так, как она того заслуживает. — Он сыто, цинично улыбнулся. Опустился на колени межд у ее ног, сгреб ладонью промежность, прощупывая сжимающиеся мышцы...
— Эк тебя обкончали, девочка моя! Да ты и сама неплохо течешь! — Он чувствовал себя героем дурацкого порнофильма. Собрал выделения, с силой впихнул
... Резкая звонкая пощёчина отшвырнула её на постель. Она сначала не поняла и оторопела. Потом гнев вспыхнул в ней бешеной волной:
— Как ты смеешь! Ты пьян, скотина! — взвизгнула она.
Не обращая внимания на ее вопли, он схватил ее за ноги, потянул на себя и стащил с нее белые истрепанные чулки. Туго обвязал чулком запястье, подтянул ее к изголовью кровати и крепко привязал к металлической перекладине. Она не сразу поняла, что он делает, а когда поняла, задергалась и завопила, плюясь жестокими словами. Но он, преодолевая сопротивление, зафиксировал вторую кисть с другой стороны от изголовья и отошел, любуясь своей работой.
Она билась перед ним, раскинув привязанные руки. В тесном корсете с юбочкой. В сбившейся набок фате. Со слезами ярости на глазах. Извиваясь, дрыгала ногами, словно пытаясь достать и пнуть его. Юбка задралась, оголился голый роскошный зад, между прелестными бьющимися ножками блеснула перемазанная липким эпилированная писечка.
Разгоряченный Виталик задохнулся от этого зрелища. Член болел от возбуждения. Он торопливо сбросил рубашку, расстегнул ремень, стянул брюки вместе с трусами, и тут сообразил...
Медленно вытащил из штанов ремень с металлической пряжкой. Не торопясь, приблизился.
— Ну, так что там про любимого человека, который трахается как кобель? — спросил он, похлопывая сложенным ремнем по бедру. Член его жил своей жизнью, приятно удивляя его.
— Виталик! — задергалась она, — Виталик, не надо! Виталик!! Я сейчас закричу!! — Она вдруг осознала, какой он высокий, здоровенный, сильный, напористый. Просто потому что мужик. Нависающий над ней с ремнем наперевес и стоящим членом.
— Кричи-кричи, — ухмыльнулся он, — пусть завидуют! Могу вместе с тобой покричать! — Лицо его было слепым и жестким. Он с размаху стегнул по ее голым, беззащитным ногам, оставляя горящую полосу, выколачивая резкий визг и слёзы.
— Ну, и как? Как трахается твой кобель? Или сколько их там было? — Нежно и вкрадчиво спросил он у ревущей Лёли.
— Подонок! Ненавижу тебя!
— Но, зато, Я люблю тебя, Лёля! Я твой муж. И мне не безразлична твоя интимная жизнь! Так сколько их было? — он слегка приподнял ремень.
Гнев мгновенно улетучился из ее головы, вытесняемый страхом. Она поняла, что больше не сможет вертеть этим мальчиком, как захочет. Странным образом он вдруг осознал свою власть над ней. И этот факт изумлял, пугал и завораживал ее.
— Виталик, не надо! Я все скажу, только не надо! — она частила сквозь слёзы. — Двое. Их было двое...
Резкий удар со свистом прилетел по ляжкам. Слёзы с новой силой хлынули из глаз. Визг огласил спальню новобрачных.
И снова вкрадчивый голос:
— Тебе было хорошо с ними, Лёлечка?
Она замерла как неживая, боясь вздохнуть. Низ живота сжался от ужаса и горячего нахлестанного возбуждения. Мозг отказывался осознавать происходящее.
Он ухватил ее ногу, высоко задрав, обнажив непристойное зрелище мокрой, распахнутой пизденки, поднес к лицу маленькие напедикюренные пальчики, взял в рот и стал обсасывать, щекотно лизнул языком середину стопы, сжимая изящную щиколотку.
— Ну, расскажи, как они тебя трахали? — задыхался он от нежности. — Ты все расскажешь, и я тебя отпущу. Давай же! — Он отпустил ее ножку, потянулся к корсету, ласково поглаживая стянутые сиськи, расшнуровал его и стащил через ноги вместе с юбкой. Полюбовался обнаженкой, на минуту сжав рукой беспокойный член. Она молчала, заливаясь краской и слезами. Снова взялся за ремень.
— Я не понял: ты что, хочешь, чтобы это продолжалось до утра? — голос стал угрожающим. Ремень свистнул по круглой ягодице, впечатывая малиновый след.
— Нет, Виталик, нет... да... мне было хорошо!... — она всхлипывала, заводясь все больше.
— Так нет или да? — ремень звонко щелкнул по телу.
— Да! Да!
— Значит, так: я буду задавать вопросы и немножко бить тебя! А ты будешь с удовольствием давать правильные ответы! Чем быстрее ты правильно ответишь на все вопросы, тем быстрее это закончится. Поняла, детка? — Голос снова сочился нежностью. От этого было еще страшнее. Это был не только страх порки, но страх неизвестности, связанный с непонятной, чудовищной трансформацией ее молодого мужа. И этот страх заставлял сжиматься ее живот и пах, пульсируя и выталкивая муку наслаждения.
— Вопрос следующий: тебя трахали сразу вдвоем?
— Да... — сдавленный голос, резкий щелчок ремня по бедрам.
— Что ты чувствовала?
— Возбуждение! Страсть! — Звонкий удар! — Умница!
— Они ебали тебя в рот?
— Да! — Свист ремня, удар! — Повтори! — Да! Да! Дааа!!! — Ремень весело пляшет по нежной коже, высекая искры желанной боли и брызги слез облегчения.
— Еще как? Давай-давай, детка! Нам нужно пройти процедуру до конца!
— В писю... И в попу... — она разревелась, всхлипывая.
— Так это же очень хорошо, детка! Ты, наверное, получила большое удовольствие, да? Ты жарко кончала с ними? — голос снова засочился лаской и мёдом. — И ты давно хотела этого? — Молчание. — Резкий свист ремня, рёв и визг: — Да! Да! Дааа!!!
— Умница! Просто умница. Ответь мне, Лёленька, девочка моя, на последний вопрос: и кто же ты теперь после этого? — Он снова задрал ее ножку, обнажая развратное зрелище, ласково погладил. — Ну! Ты же уже говорила это, скажи еще раз! — Ремень, уже с пряжкой, болезненный удар по нежнейшей внутренней стороне бедер, почти промежности.
— Шлюха, Виталик, любимый, я шлюха!!! — утробно завыла Лёля, переставая соображать.
— Детка! Какая же ты умница! Понравилось эротические рассказы, наверное, быть чьей-то шлюхой? — Рука с ремнем зависла в воздухе.
— Да! Да! Да! — Лёля по-волчьи разрыдалась, мотаясь по постели, насколько позволяли привязанные руки. Тело пылало ноющей, саднящей болью. Зубы стучали нервной дрожью, а голова отказывалась понимать происходящее. Передок горел нескончаемым жаром. Она превратилась в кусок стонущей плоти, комок рефлексов, связку притупившихся ощущений, воющую белугу, безвольное месиво...
Ремень с оттяжкой загулял по телу, взрывая яркой болью бока, плечи, живот грудь, задницу, ноги, бедра, пару раз пришлось по клитору, и она чуть не сдохла от взвизга болезненного возбуждения.
Ее мучитель остановился, бросил ремень, выдохнул, устало поник...
— Ну, что, — медленно, с облегчением, произнес Виталик, — вот мы все и выяснили: моя жена — шлюха. Я женился на шлюхе. Что же! Придется радоваться тому, что есть! Будем трахать шлюху так, как она того заслуживает. — Он сыто, цинично улыбнулся. Опустился на колени межд у ее ног, сгреб ладонью промежность, прощупывая сжимающиеся мышцы...
— Эк тебя обкончали, девочка моя! Да ты и сама неплохо течешь! — Он чувствовал себя героем дурацкого порнофильма. Собрал выделения, с силой впихнул