Родственницы - любовницы
за него и потянула куда-то. Я каким-то шестым, седьмым, либо не знаю даже каким чувством понял, что не надо сопротивляться, надо поддаться матери, следовать её молчаливым действиям. А она головкой писуна вдруг начала водить у себя меж ног. По мокрой и горячей расщелине. При этом её зад не лежал без действия. Она двигала им в такт прикосновений головки. А у меня в зобу дыханье спёрло, я замер, боясь нарушить сон. Ибо только во сне могло произойти такое. А мама, поводив немного по щели головкой писуна, решила, что пора пустить его дальше в глубь. И, направив в нужное место, надвинулась задом, надев свою писю на моего писуна. А мне природа уже подсказала, что надо делать дальше. Вцепившись в мамины бёдра, торопливо долбил мамину писюню, шлёпая животом по её попе.
Недолго музыка играла... Не знаю, продержался ли я хоть минуту, прежде чем выплеснуть в мать свою сперму. Первый раз моя сперма попала в женский орган. Раньше-то всё в руку. Нет, никогда не сравнится рука дрочащая с женской писькой. Мать вздохнула, но продолжала лежать, прижимаясь ко мне. А я вдруг ( именно вдруг ) с изумлением почувствовал, что у меня вновь, едва освободившись от порции спермы, поднимается конец. Набухает, наливаясь кровью, твердеет. И мать почувствовала это. Но почему-то отстранилась от меня, села на край постели. И, не успел я удивиться, сняла с себя рубашку. Потом повернулась ко мне, стянула рубаху с меня, чему я помог, подняв вверх руки. Стоя на коленях на кровати, слегка расставила ноги и вытерла меж ними подолом своей сорочки. А потом оседлала меня, сев точно на торчащий конец, правда придержав его слегка, упёрлась мне в грудь руками и начала раскачиваться, приподнимаясь и опускаясь. Иногда, прижав ко мне попу, делала ею вращательные движения и снова спуск-подъём, покачивания. Так же молча, не сказав ни слова, своими руками взяла мои и положила их себе на грудь. Только едва слышно прошептала, чтобы не давил сильно. Помягче и поласковее.
Мама раскачивалась на мне, получая давно забытое наслаждение, а у меня в голове билась одна единственная мысль: я ебу свою маму! И почему-то это не вызывало возмущения, либо стыда. Вроде как бы так и должно быть. Мать изредка падала мне на грудь, прижимаясь титями, отдыхала, не выпуская из себя конец. И даже лёжа на мне, продолжала медленно двигать задом, не прекращая получать наслаждение. А то, что ей это нравилось, не вызывало сомнения.
В ту ночь я узнал об одной особенности своего организма. Кончив первый раз, второй мог терпеть не кончая очень длительное время. Так что пусть и не совсем вышел я размером в то время, долгое стояние позволило матери получить полное наслаждение, испытать давно не получаемый оргазм. Прикусив свою ладонь, глуша таким образом рвущийся наружу стон, мать содрогалась телом, сидя на мне, потом упала на меня, придавив, и так лежала, отходя от потрясения.
А потом просто перекатилась на бок, прижалась, обняв, крепко поцеловала. В губы. В засос, как говорили мы тогда. И, скользнув рукой вниз, с изумлением нащупала всё такой же напряжённый писун. И раз уж пока что у меня стоит, воспользовалась этой оказией, упав на спину и разведя ноги, потянув меня на себя. И пока я стоял над ней, упираясь руками в боязни придавить, вновь сама поместила куда надо это так и не опавшее орудие. И сама подалась ко мне навстречу, насаживаясь. А потом обвила мои бёдра своими ногами и мы закачались на волах страсти.
Долго, очень долго мы наслаждались друг другом. Мама и на спине успела полежать, то задирая ноги к самой груди, то обвивая ими меня. И на боку, приподняв одну ногу и принимая меня в такой позе. На животе, высоко задрав попу и принимая меня сзади. И сверху сидела. За это время успела пару раз испытать оргазм. И когда лежала в очередной раз на спине, дождалась извержения семени от сына. Гладя по спине и по голове, что-то шепча мне на ухо, так и не отпустила, не дала слезть с неё. Мы в таком положении и заснули. По крайней мере я.
Век бы меня таким образом будили. Всю жизнь бы просыпался оттого, что на мне сидит и раскачивается женщина, даря наслаждение и получая его сама. В этот раз кончил быстро. Дождавшись, пока моё тело перестанет содрогаться от спазма удовольствия, слезла с меня. Полежала рядом. Неудовольствия, либо каких иных отрицательных эмоций от моего раннего семяизвержения не выразила. Встала с кровати, наклонилась, поцеловала и прошептала тихонечко
- Вставай. Пока девочки спят помыться надо.
Чтобы не шуметь, присел над тазиком. И мама сама помыла меня. А потом, присев и широко расставив ноги, подмывалась сама, а я смотрел на её раскрытый пирожок писюни. И она глядела мне в лицо, наблюдая за реакцией на свои действия. Это позже я понял, что в тот момент она оказывала мне полное доверие, совершая передо мной такой интимный акт.
Утро. Надо хозяйством заниматься. Пока мама растапливала печку, накормил скотину, прибрался во дворе. Зашёл домой. Пора и в школу собираться. девочки, и без того не особо меня стесняющиеся, после вчерашней игры в карты, совсем перестали делать хотя бы попытки прикрыть свои телеса. Старшая, задрав подол сорочки, почёсывала задницу, пока мать не шлёпнула её по этой самой заднице, прикрикнув, что та копается и запросто может опоздать на занятия. Быстро рассосались.
После школы мы с сестрой пришли домой вместе. Пока я то да сё по хозяйству, сестра дома делами занималась. Потом мы с ней сели за уроки. Этим делом мы занимаемся вместе. Сестра в своей любимой позе, встав коленями на стул и слегка высунув язык, писала в тетради. Я вышел попить водички, а когда возвращался, оказался сзади сестры. И открылся мне изумительный вид: голенькая попа торчала из-под задравшегося платья. И в самом низу, меж неплотно сомкнутых ног, выступал пельмешек сестричкиной писи. На пирожок пока ещё не тянула. Голенькая, без единой волосинки. И мне захотелось потрогать эту голенькую писюню. Прокашлявшись, попросил об этом сестру. Ожидал возмущения, криков и обещаний пожаловаться маме, но не того, что она мне милостиво разрешила это, потребовав взамен разрешения потрогать мою. Никого так рано не ожидали, да и двери закрыты на щеколду, поэтому мы с ней практически одновременно разнагишались. Сестра встала, слегка расставив ноги и я трогал, гладил и щупал её письку.
А она не теряла времени и трепала мою, сдвигая шкурку и обнажая головку. Трогать-то я трогал, да вот рассмотреть в таком положении сестричку не мог и попросил её лечь и раздвинуть ноги, чтобы мог я полюбоваться в таком виде на её голенькую писечку. И она легла, разведя ноги насколько могла, чуть ли не на шпагат. От этого наружные губки разошлись и открыли розовую внутреннюю часть пиписки. И я, присев перед кроватью на колени, гладил и ласкал эту молоденькую плоть. Разглядывал, раздвигая складки кожи. Попробовал просунуть внутрь палец и дошёл до преграды. Сестра откровенно тащилась от моих ласк. Ей нравилось всё то, что я проделывал с её писькой. А я пошёл дальше. Приподнявшись, начал головкой водить по раскрытой писюне. Сестра вначале
Недолго музыка играла... Не знаю, продержался ли я хоть минуту, прежде чем выплеснуть в мать свою сперму. Первый раз моя сперма попала в женский орган. Раньше-то всё в руку. Нет, никогда не сравнится рука дрочащая с женской писькой. Мать вздохнула, но продолжала лежать, прижимаясь ко мне. А я вдруг ( именно вдруг ) с изумлением почувствовал, что у меня вновь, едва освободившись от порции спермы, поднимается конец. Набухает, наливаясь кровью, твердеет. И мать почувствовала это. Но почему-то отстранилась от меня, села на край постели. И, не успел я удивиться, сняла с себя рубашку. Потом повернулась ко мне, стянула рубаху с меня, чему я помог, подняв вверх руки. Стоя на коленях на кровати, слегка расставила ноги и вытерла меж ними подолом своей сорочки. А потом оседлала меня, сев точно на торчащий конец, правда придержав его слегка, упёрлась мне в грудь руками и начала раскачиваться, приподнимаясь и опускаясь. Иногда, прижав ко мне попу, делала ею вращательные движения и снова спуск-подъём, покачивания. Так же молча, не сказав ни слова, своими руками взяла мои и положила их себе на грудь. Только едва слышно прошептала, чтобы не давил сильно. Помягче и поласковее.
Мама раскачивалась на мне, получая давно забытое наслаждение, а у меня в голове билась одна единственная мысль: я ебу свою маму! И почему-то это не вызывало возмущения, либо стыда. Вроде как бы так и должно быть. Мать изредка падала мне на грудь, прижимаясь титями, отдыхала, не выпуская из себя конец. И даже лёжа на мне, продолжала медленно двигать задом, не прекращая получать наслаждение. А то, что ей это нравилось, не вызывало сомнения.
В ту ночь я узнал об одной особенности своего организма. Кончив первый раз, второй мог терпеть не кончая очень длительное время. Так что пусть и не совсем вышел я размером в то время, долгое стояние позволило матери получить полное наслаждение, испытать давно не получаемый оргазм. Прикусив свою ладонь, глуша таким образом рвущийся наружу стон, мать содрогалась телом, сидя на мне, потом упала на меня, придавив, и так лежала, отходя от потрясения.
А потом просто перекатилась на бок, прижалась, обняв, крепко поцеловала. В губы. В засос, как говорили мы тогда. И, скользнув рукой вниз, с изумлением нащупала всё такой же напряжённый писун. И раз уж пока что у меня стоит, воспользовалась этой оказией, упав на спину и разведя ноги, потянув меня на себя. И пока я стоял над ней, упираясь руками в боязни придавить, вновь сама поместила куда надо это так и не опавшее орудие. И сама подалась ко мне навстречу, насаживаясь. А потом обвила мои бёдра своими ногами и мы закачались на волах страсти.
Долго, очень долго мы наслаждались друг другом. Мама и на спине успела полежать, то задирая ноги к самой груди, то обвивая ими меня. И на боку, приподняв одну ногу и принимая меня в такой позе. На животе, высоко задрав попу и принимая меня сзади. И сверху сидела. За это время успела пару раз испытать оргазм. И когда лежала в очередной раз на спине, дождалась извержения семени от сына. Гладя по спине и по голове, что-то шепча мне на ухо, так и не отпустила, не дала слезть с неё. Мы в таком положении и заснули. По крайней мере я.
Век бы меня таким образом будили. Всю жизнь бы просыпался оттого, что на мне сидит и раскачивается женщина, даря наслаждение и получая его сама. В этот раз кончил быстро. Дождавшись, пока моё тело перестанет содрогаться от спазма удовольствия, слезла с меня. Полежала рядом. Неудовольствия, либо каких иных отрицательных эмоций от моего раннего семяизвержения не выразила. Встала с кровати, наклонилась, поцеловала и прошептала тихонечко
- Вставай. Пока девочки спят помыться надо.
Чтобы не шуметь, присел над тазиком. И мама сама помыла меня. А потом, присев и широко расставив ноги, подмывалась сама, а я смотрел на её раскрытый пирожок писюни. И она глядела мне в лицо, наблюдая за реакцией на свои действия. Это позже я понял, что в тот момент она оказывала мне полное доверие, совершая передо мной такой интимный акт.
Утро. Надо хозяйством заниматься. Пока мама растапливала печку, накормил скотину, прибрался во дворе. Зашёл домой. Пора и в школу собираться. девочки, и без того не особо меня стесняющиеся, после вчерашней игры в карты, совсем перестали делать хотя бы попытки прикрыть свои телеса. Старшая, задрав подол сорочки, почёсывала задницу, пока мать не шлёпнула её по этой самой заднице, прикрикнув, что та копается и запросто может опоздать на занятия. Быстро рассосались.
После школы мы с сестрой пришли домой вместе. Пока я то да сё по хозяйству, сестра дома делами занималась. Потом мы с ней сели за уроки. Этим делом мы занимаемся вместе. Сестра в своей любимой позе, встав коленями на стул и слегка высунув язык, писала в тетради. Я вышел попить водички, а когда возвращался, оказался сзади сестры. И открылся мне изумительный вид: голенькая попа торчала из-под задравшегося платья. И в самом низу, меж неплотно сомкнутых ног, выступал пельмешек сестричкиной писи. На пирожок пока ещё не тянула. Голенькая, без единой волосинки. И мне захотелось потрогать эту голенькую писюню. Прокашлявшись, попросил об этом сестру. Ожидал возмущения, криков и обещаний пожаловаться маме, но не того, что она мне милостиво разрешила это, потребовав взамен разрешения потрогать мою. Никого так рано не ожидали, да и двери закрыты на щеколду, поэтому мы с ней практически одновременно разнагишались. Сестра встала, слегка расставив ноги и я трогал, гладил и щупал её письку.
А она не теряла времени и трепала мою, сдвигая шкурку и обнажая головку. Трогать-то я трогал, да вот рассмотреть в таком положении сестричку не мог и попросил её лечь и раздвинуть ноги, чтобы мог я полюбоваться в таком виде на её голенькую писечку. И она легла, разведя ноги насколько могла, чуть ли не на шпагат. От этого наружные губки разошлись и открыли розовую внутреннюю часть пиписки. И я, присев перед кроватью на колени, гладил и ласкал эту молоденькую плоть. Разглядывал, раздвигая складки кожи. Попробовал просунуть внутрь палец и дошёл до преграды. Сестра откровенно тащилась от моих ласк. Ей нравилось всё то, что я проделывал с её писькой. А я пошёл дальше. Приподнявшись, начал головкой водить по раскрытой писюне. Сестра вначале