Пропущенный рейс, Часть 2
себя сама. Изящные девичьи кисти скользнули вверх, и я подался в сторону, чтобы увидеть в зеркале обнажённое тело моей развратницы. Мы встретились глазами, она сразу отвела взгляд.
Изласкав всё тело, она обеими руками стиснула грудки, ухватив пальцами соски, а внутренними женскими мышцами сдавила моего гостя — вскрикнула, замерев, и вновь ритмично задвигалась. Затем одной рукой она принялась гладить себя между грудями, а второй скользнула по плечам и шее, по-кошачьи потёрлась лицом о собственную ладонь, совершенно растрепав волосы, потом погрузила пальчик в рот и в едином размеренном ритме стала пронизывать себя с двух сторон. Вторая рука спустилась вниз, к клитору.
Чтоб ей было удобней, я немного выпятился и снова замер.
Движения девушки стали целеустремлёнными. Опустив руки себе на бёдра, она в быстром ритме задвигала вкруговую тазом, будто вращая обруч, затем, уже тяжело дыша, запрыгала вверх-вниз, то обхватывая себя руками, то беспорядочно гладя тело. Потом она подалась вперёд, упёрлась руками в мои колени и быстрыми поступательными движениями таза погнала себя к оргазму, вскрикивая на выдохах повышающимся голосом. Вот, замерла на вдохе, подавшись бёдрами вперёд, согнувшись и сжавши плечи… В этот-то момент я и нарушил неподвижность, пронзив любовницу несколькими решительными движениями.
Девушка будто взорвалась! Она с долгим криком распрямилась, несколько раз дёрнулась и, чтобы не упасть, ухватилась вытянутыми вверх руками за дверной проём, подрагивая и обмякая.
Возбуждённый великолепным соитием, я был на грани, но, преисполнившись благодарности, замер, давая время отдышаться и прийти в себя.
Наконец, она села прямо и подмигнула мне через плечо. Я взял руками её бёдра и задвигался, но попутчица вдруг резко встала, пошатнулась, но, удержав равновесие, шагнула к душу.
— Алё! — возмутился я.
— Представление окончено, помоги себе сам! — ответила она, усаживаясь на дно душевой кабинки.
Взбешённый насколько же, насколько возбуждённый я смотрел, как она опёрлась спиной о стенку, бесстыдно расставила ноги и пустила струю воды, напоказ смывая следы недавней страсти. Вспомнилось, как я удивился, увидев в аэропорту её позу с широко расставленными ногами. Но тогда она была одета.
Гнев кипел. Я хотел схватить её за волосы, бросить лицом на пол или то ли выпороть, то ли жестоко отодрать, но понимал, что как только приближусь, сразу получу удар сильной ногой. Наверное, она ждала, что я просто подойду и обрызгаю её под ехидные комментарии, но это не принесло бы мне должного удовлетворения.
Вдруг я понял. Метнувшись в комнату, я нашёл её трусики, обернул ими готовый выстрелить ствол, вернулся и принялся мастурбировать. Девушка не сразу поняла, что я держу в руках, прищурилась, всматриваясь… А потом с искажённым лицом неловко забилась на полу тесной душевой кабинки, порываясь ко мне. Это стало последней каплей и я, выплеснув десятком движений всю скопленную энергию, бросил ей под душ обильно испачканную тряпочку.
Наконец она выбралась из кабинки и яростно набросилась на меня, вооружённая успевшими вымокнуть трусиками. Я отбивался полотенцем, стараясь не делать больно и главным образом блокируя её выпады. Пластиковый стакан для зубных щёток полетел на пол, звякнуло принявшее тяжёлый удар зеркало. Вскоре мы бросили оружие и сошлись в борцовской схватке, стараясь… да чёрт его знает, чего мы добивались! Главным было ощутить напряжение собственных мышц и превозмочь противника! Через несколько минут пар вышел, мы ощутили, что гнев растаял, а собранное разгорячённое тело соперника будит желания, связанные с плотским контактом иного рода.
Увидев в глазах друг друга безмолвное предложение ничьи, мы рассмеялись, выпрямились и взасос поцеловались, крепко обнявшись. Не прошло и минуты, как я снова был готов.
— Экий ты неугомонный! — улыбнулась девушка и опустила руку.
Какое-то время я млел под прихотливыми заигрываниями ласковых пальчиков. Затем она внезапно хлопнула меня ладонью так, что я пригнулся.
— А не успеем!
Игриво покачивая бёдрами, моя обнажённая попутчица вышла из ванной, бросила на повороте лукавый взгляд и удалилась в комнату.
Я вышел следом, и она поспешно отвернулась, пряча какой-то пакет; затем, глянув на меня весело и немного укоризненно, натянула джинсы прямо на голое тело. Мне было проще: мокрую футболку я отправил к грязному белью и надел другую.
На телефоне обнаружились два упущенных звонка. Кувыркаясь в ванной, мы, конечно, пропустили назначенное время, и таксист, не дозвонившись, уехал. Пришлось уговаривать вернуться.
В коридоре дежурная проводила нас завистливым взглядом и вздохнула, как мне показалось, с облегчением.
Время уже изрядно подпаливало хвост. Где вчера пронеслись с ветерком, обнаружилась небольшая, но заставившая понервничать пробка. Я зарегистрировался на рейс с телефона, предложил зарегистрировать и спутницу, но она вынула собственный мобильник:
— Какое место взял? Ага, тогда я возьму у прохода.
Между нами оставалось свободное кресло, ряд был ближе к хвосту, поэтому, если самолёт не слишком заполнен, велик шанс, что мы будем сидеть вдвоём.
Досмотр пробегали галопом, прося пропустить нас вне очереди, а через выход пронеслись, слушая, как разносящийся по залу вежливый голос настойчиво приглашает на посадку пассажиров с моей и ещё одной, женской фамилией.
Упав в кресла, выдохнули.
— Я уж подумал, повторим вчерашнее!
— Тебя, похоже, никто не ждёт, и дел совсем нет, — не приняла шутку попутчица.
— А у тебя громадьё планов?
— О, да, и все к чертям! Встреча с Ивлёвым пролетает, на семинар уже не успела. А поэтому, — слегка демонично усмехнулась она, — сегодня мы будем делать ребёнка! Устрою дома rоmаntiquе, выброшу в мусор все резинки, встречу мужа в пеньюаре и пусть только попробует не наброситься как голодный волк!
— Ух ты! — только и смог вымолвить я.
— Да пора уже кончать это соплежуйство. Сначала обставим квартиру, потом «хотя бы до проект-менеджера», потом на Луну захочется слетать… а там и возраст пройдёт и выносить уже не получится. Хорош резину мять!
Она помолчала, глядя на меня, потом добавила:
— Наверное, мне стоит сказать тебе спасибо. Поставил перед фактом, а то бог знает, сколько бы ещё тянули.
— Можно же было выпить постинор или что-то вроде.
— Ну да. Сначала потравить себя таблеткой, потом случайно залететь и сделать аборт — всё, лишь бы подольше жить как банка консервов, потихоньку подтухая за жестяными стенками в смертельной боязни перемен.
Помолчали.
— У тебя дети есть? — спросила попутчица.
— Нет.
— Почему?
К глазам внезапно подступили слёзы.
— Вот примерно, как ты сказала про банку консервов. Только у меня оно больше похоже на сейф.
— Да, в тебе я тоже заметила склонность к соплежуйству.
— И что делать?
Она плеснула руками и с выражением возмущённого изумления посмотрела во все стороны, будто ища подсказки, затем уставилась на меня.
— Что делать? Что, блин, делать? Ты… — она резко откинула подлокотник,
Изласкав всё тело, она обеими руками стиснула грудки, ухватив пальцами соски, а внутренними женскими мышцами сдавила моего гостя — вскрикнула, замерев, и вновь ритмично задвигалась. Затем одной рукой она принялась гладить себя между грудями, а второй скользнула по плечам и шее, по-кошачьи потёрлась лицом о собственную ладонь, совершенно растрепав волосы, потом погрузила пальчик в рот и в едином размеренном ритме стала пронизывать себя с двух сторон. Вторая рука спустилась вниз, к клитору.
Чтоб ей было удобней, я немного выпятился и снова замер.
Движения девушки стали целеустремлёнными. Опустив руки себе на бёдра, она в быстром ритме задвигала вкруговую тазом, будто вращая обруч, затем, уже тяжело дыша, запрыгала вверх-вниз, то обхватывая себя руками, то беспорядочно гладя тело. Потом она подалась вперёд, упёрлась руками в мои колени и быстрыми поступательными движениями таза погнала себя к оргазму, вскрикивая на выдохах повышающимся голосом. Вот, замерла на вдохе, подавшись бёдрами вперёд, согнувшись и сжавши плечи… В этот-то момент я и нарушил неподвижность, пронзив любовницу несколькими решительными движениями.
Девушка будто взорвалась! Она с долгим криком распрямилась, несколько раз дёрнулась и, чтобы не упасть, ухватилась вытянутыми вверх руками за дверной проём, подрагивая и обмякая.
Возбуждённый великолепным соитием, я был на грани, но, преисполнившись благодарности, замер, давая время отдышаться и прийти в себя.
Наконец, она села прямо и подмигнула мне через плечо. Я взял руками её бёдра и задвигался, но попутчица вдруг резко встала, пошатнулась, но, удержав равновесие, шагнула к душу.
— Алё! — возмутился я.
— Представление окончено, помоги себе сам! — ответила она, усаживаясь на дно душевой кабинки.
Взбешённый насколько же, насколько возбуждённый я смотрел, как она опёрлась спиной о стенку, бесстыдно расставила ноги и пустила струю воды, напоказ смывая следы недавней страсти. Вспомнилось, как я удивился, увидев в аэропорту её позу с широко расставленными ногами. Но тогда она была одета.
Гнев кипел. Я хотел схватить её за волосы, бросить лицом на пол или то ли выпороть, то ли жестоко отодрать, но понимал, что как только приближусь, сразу получу удар сильной ногой. Наверное, она ждала, что я просто подойду и обрызгаю её под ехидные комментарии, но это не принесло бы мне должного удовлетворения.
Вдруг я понял. Метнувшись в комнату, я нашёл её трусики, обернул ими готовый выстрелить ствол, вернулся и принялся мастурбировать. Девушка не сразу поняла, что я держу в руках, прищурилась, всматриваясь… А потом с искажённым лицом неловко забилась на полу тесной душевой кабинки, порываясь ко мне. Это стало последней каплей и я, выплеснув десятком движений всю скопленную энергию, бросил ей под душ обильно испачканную тряпочку.
Наконец она выбралась из кабинки и яростно набросилась на меня, вооружённая успевшими вымокнуть трусиками. Я отбивался полотенцем, стараясь не делать больно и главным образом блокируя её выпады. Пластиковый стакан для зубных щёток полетел на пол, звякнуло принявшее тяжёлый удар зеркало. Вскоре мы бросили оружие и сошлись в борцовской схватке, стараясь… да чёрт его знает, чего мы добивались! Главным было ощутить напряжение собственных мышц и превозмочь противника! Через несколько минут пар вышел, мы ощутили, что гнев растаял, а собранное разгорячённое тело соперника будит желания, связанные с плотским контактом иного рода.
Увидев в глазах друг друга безмолвное предложение ничьи, мы рассмеялись, выпрямились и взасос поцеловались, крепко обнявшись. Не прошло и минуты, как я снова был готов.
— Экий ты неугомонный! — улыбнулась девушка и опустила руку.
Какое-то время я млел под прихотливыми заигрываниями ласковых пальчиков. Затем она внезапно хлопнула меня ладонью так, что я пригнулся.
— А не успеем!
Игриво покачивая бёдрами, моя обнажённая попутчица вышла из ванной, бросила на повороте лукавый взгляд и удалилась в комнату.
Я вышел следом, и она поспешно отвернулась, пряча какой-то пакет; затем, глянув на меня весело и немного укоризненно, натянула джинсы прямо на голое тело. Мне было проще: мокрую футболку я отправил к грязному белью и надел другую.
На телефоне обнаружились два упущенных звонка. Кувыркаясь в ванной, мы, конечно, пропустили назначенное время, и таксист, не дозвонившись, уехал. Пришлось уговаривать вернуться.
В коридоре дежурная проводила нас завистливым взглядом и вздохнула, как мне показалось, с облегчением.
Время уже изрядно подпаливало хвост. Где вчера пронеслись с ветерком, обнаружилась небольшая, но заставившая понервничать пробка. Я зарегистрировался на рейс с телефона, предложил зарегистрировать и спутницу, но она вынула собственный мобильник:
— Какое место взял? Ага, тогда я возьму у прохода.
Между нами оставалось свободное кресло, ряд был ближе к хвосту, поэтому, если самолёт не слишком заполнен, велик шанс, что мы будем сидеть вдвоём.
Досмотр пробегали галопом, прося пропустить нас вне очереди, а через выход пронеслись, слушая, как разносящийся по залу вежливый голос настойчиво приглашает на посадку пассажиров с моей и ещё одной, женской фамилией.
Упав в кресла, выдохнули.
— Я уж подумал, повторим вчерашнее!
— Тебя, похоже, никто не ждёт, и дел совсем нет, — не приняла шутку попутчица.
— А у тебя громадьё планов?
— О, да, и все к чертям! Встреча с Ивлёвым пролетает, на семинар уже не успела. А поэтому, — слегка демонично усмехнулась она, — сегодня мы будем делать ребёнка! Устрою дома rоmаntiquе, выброшу в мусор все резинки, встречу мужа в пеньюаре и пусть только попробует не наброситься как голодный волк!
— Ух ты! — только и смог вымолвить я.
— Да пора уже кончать это соплежуйство. Сначала обставим квартиру, потом «хотя бы до проект-менеджера», потом на Луну захочется слетать… а там и возраст пройдёт и выносить уже не получится. Хорош резину мять!
Она помолчала, глядя на меня, потом добавила:
— Наверное, мне стоит сказать тебе спасибо. Поставил перед фактом, а то бог знает, сколько бы ещё тянули.
— Можно же было выпить постинор или что-то вроде.
— Ну да. Сначала потравить себя таблеткой, потом случайно залететь и сделать аборт — всё, лишь бы подольше жить как банка консервов, потихоньку подтухая за жестяными стенками в смертельной боязни перемен.
Помолчали.
— У тебя дети есть? — спросила попутчица.
— Нет.
— Почему?
К глазам внезапно подступили слёзы.
— Вот примерно, как ты сказала про банку консервов. Только у меня оно больше похоже на сейф.
— Да, в тебе я тоже заметила склонность к соплежуйству.
— И что делать?
Она плеснула руками и с выражением возмущённого изумления посмотрела во все стороны, будто ища подсказки, затем уставилась на меня.
— Что делать? Что, блин, делать? Ты… — она резко откинула подлокотник,