запомнила. Повернувшись, я пошла на неё:
- Ты, блядина дешёвая! Ты во сколько пришла сегодня?
- Екатерина…
- Я знаю как меня зовут! – я наступала на неё, пока не прижала к стене. – Я спрашиваю, во сколько ты пришла?! –
- А вы…
- С-сука! – С огромным наслаждением я влепила ей пощёчину. – Ты будешь мне ещё указывать?! Шалава! – Я ещё несколько раз ей хорошо врезала.
Ерохина заплакала и рванула прочь, но я её поймала за воротник и бросила к столу:
- Куда, курва?! Я ещё не начинала твоё воспитание! – Потом выглянула в приёмную: - Ленусик, никого не пускать! Я занята.
Секретутка понимающе улыбнулась. Она уже несколько раз проходила такие «воспитательные процедуры», так что вполне понимала, чем именно я займусь. Кстати, на работе Леночки это сказалось довольно благотворно.... Она вообще с удовольствием занималась со мной сексом. Подмигнув ей, я захлопнула дверь и за-крыла её на ключ.
Ерохина тем временем встала и поправляла одежду. Это она зря затеяла. Не говоря ни слова, я ухватила её за горло и, чуток сдавив, бросила её на стол, а потом навалилась следом. Оседлав рыжую, я, наклонившись к её лицу, прошипела:
- Сколько это будет продолжаться, а? Я тебе за что деньги плачу, корова? За то, что ты здесь своей жопой крутила? Так? – Я несколько раз ударила её по лицу. – Нет, блядина, я тебя научу работать!
Схватив её за волосы, я бросила её на пол и несколько раз ударила сапожком, потом приказала:
- Раздевайся!
- Что?! – изумилась Ерохина.
- Раздевайся, сучара! – я открыла шкаф и достала оттуда хлыст. – Ну!
- Нет, вы не посмеете!
Удар по плечу ожёг её:
- Я не посмею?! – Ещё один удар. – Ты будешь раздеваться?! Или мне продолжить?
Каждое слово сопровождалось ударами хлыста. Ерохина заплакала и стала раздеваться. Весь гонор слетел с рыжей в один момент. Достав из шкафа несколько кротких верёвок, я уложила Ерохину на журнальный столик и привязала её руки и ноги к ножкам. Потом стала стегать по заднице, объясняя, что она нехорошая девочка, вечно опаздывает, плохо работает, да ещё пререкается с начальством. После первых ударов Ерохина стала визжать, тогда я подобрала её трусы и засунула её в рот, обвязав сверху её же лифчиком, чтоб не выплюнула. Ей осталось лишь мычать.
Если рыжая надеялась, что всё закончится поркой, то она глубоко заблуждалась. На её глазах, полных ужаса, я сняла одежду и нацепила страппон. Не спеша развязала лифчик и вынула трусы. Ерохина покорно взяла искусственный член в рот и принялась сосать и облизывать. А потом настало время ебли задницы. Впрочем, я не собиралась её долго трахать. Объяснить кто она есть, унизить и всё. Поэтому всё наказание улеглось всего в полчаса. В заключение я взяла её за щёчки пальцами и, слегка сжав, спросила:
- Тебе всё понятно, сучка?
- Да, госпожа, - сказала рыжая.
- Ладно, - кивнула я, - одевайся.
Пока она лихорадочно одевалась (трусы я ей не отдала, чтоб больше унизить), я налила рюмку коньяка и сказала:
- Выпей и умойся. Или так пойдёшь? Леночка тебе поможет. Поможешь же?
- Конечно, Екатерина Алексеевна, - улыбнулась вошедшая секретарша.
Ерохина поняла, что секретарша в курсе того, что здесь творится, но никому не скажет. Она, правда, не знала, что помощь не только в умывании и макияже заключается. Секретутка ещё и трахаться с ней заставляет. И на этот раз так вышло. Кстати, Леночка и позже жертв из своих пальчиков не выпускала.
4
А я оделась и занялась, наконец, работой. Её уж точно за меня никто не сделает. Пришлось работать без обеда, чтоб наверстать упущенное. Дважды ко мне заглядывала Леночка: «Можно, Екатерина Алексеевна?» Получив мое добро, она запирала дверь, забиралась под стол и вылизывала меня. Вот же ненасытная блядь!
К двум часам, когда я разобралась со всеми делами, заявилась Алёна.
- А скажи мне, дорогая, когда это у тебя лекции закончились? – спросила я, беря кусок пиццы, что принес¬а Алёна. Сестричка покраснела, но промолчала. – Поскольку ответа нет, будем считать, что ты соврала. И за это будешь наказана, милая. Снимай всё и одевай это. – Я швырнула ей вещи.
Пока сестричка в комнате отдыха переодевалась, я сложила в папку нужные бумаги и позвонила одной подруге:
- Зоечка, тысячу поцелуев! Извини, дорогая, сегодня не получится. Твой Альбертик свободен? Вот и отлично, для него есть работка. Я через полчасика заеду.
Тут вышла Алёна. М-да, сама не ожидала, что такой блядский вид получится: прозрачная блузка, сквозь которую были видны её груди, красная мини-юбка, едва прикрывавшая попку и легко угадывающееся отсутствие трусиков, белые чулки и красные туфли на здоровенном каблуке. Хмыкнув, кивнула и пошла на выход.
Леночка, увидев Алёну, облизнулась и сунула ей записку. Мои работники даже и не думали делать вид, что работают, все глядели на Алёну похотливыми взглядами. А сама сестричка даже и не думала смущаться. Закалённая нудистка и эксбиционистка. Вспомнить хотя бы ту историю летом… Впрочем, об этом как-нибудь потом. На прощание Алёна ещё и крутанулась, показав свои прелести.
- Тебе, видно, нравится, когда тебя наказывают? – спросила я, садясь в машину.
- А нечего было такой наряд давать, - парировала сестричка.
Н-да, сама виновата. Знаю же блядскую натуру своей сестры, зачем было поощрять. Но, тем не менее, последнее слово должно было остаться за мной.
- Сегодня у нас четверг? – сказала я. – Потерпи, до завтрашнего вечера.
- А что такое будет там? – подозрительно спросила Алёнка.
- Помнишь Клару? – Сестра кивнула. – Она на полгода уехала заграницу в командировку, и разрешила мне жить в её загородном доме. Вот завтра туда и поедем. По-ве-се-лим-ся!
Сестричка взгрустнула. Когда я так говорю, задницу и другие части тела сестрички ожидали серьёзные испытания. Не всегда, правда, но довольно часто.
- Кстати, а что тебе там за малява была от Леночки?
- Предлагала завтра свидание, - усмехнулась сестричка.
- Соглашайся, - улыбнулась я. – Веселей будет.
Фыркнув, Алёна взяла у меня сигарету и закурила. Я только покосилась. Против курения я ничего не имела, сама грешила. Заехали к Зое. Алёнка сбегала и привела большого чёрного дога.
- Зоя просила вернуть его сегодня или, в крайнем случае, завтра, - сообщила сестра, сажая собаку на заднее сидение.
Прохожие изумлённо косились в сторону алёнкиной попки…
Минут через пятнадцать мы были на месте и въехали в ворота дома Светланы Игоревны, моей начальницы. Мы втроем вылезли из машины и вошли в дом, неся большую сумку. Муж Светланы, Павел, художник от слова «худо», чахоточного вида очкарик, мгновенно испарился. Как-то, когда я со Светиком занялась любовью, я ему популярно объяснила, кто есть ху, с тех пор он предпочитает избегать любых контактов со мной. Сама хозяйка сидела у разожженного камина, кутаясь в плед. Изображала больную. Ну-ну…
- Болеем, значит… - я остановилась у кресла и погладила Светлану по головке.
- Ага, болеем… - Светлана Игоревна занервничала, потому что отлично знала: такая ласка грозит крупными неприятностями.
Как пелось в одном старом мультфильме: «Предчувствия его не обманули». Схватив Светлану Игоревну за волосья, я выдернула её из кресла,