он пустил меня в дом и погнал в горячую ванну, куда вскоре пришел и сам. Тут меня прорвало — я кричала, била его кулаками, угрожала — он только избил меня и трахнул прямо в ванне.

Джим был уверен, что отрезал мне все пути к сопротивлению или к бегству. Но он не знал, что еще летом я нашла на чердаке какие-то книжки и тетрадки, исписанные от руки. Я сразу узнала почерк бабушки и поняла, что наткнулась на ее колдовские записи. Тогда у меня и в мыслях не было читать их, но теперь ненависть к Джиму пересилили суеверный страх. Я перенесла их в свою комнату и читала тайком, пока Джим валялся пьяным перед телевизором. Как-то глубокой ночью, я вылепила из глины человеческую фигурку и прилепила на нее клочок волос с головы Джима. Глину я смешала с дядиной спермой - уже ее-то мне было достать куда проще чем кровь. А обрезки его ногтей валялись по всему дому. Затем я вышла в лес и на заснеженной поляне, стуча зубами от холода, проткнула куклу иголками и прочитала заклинание из книги Хелен Марш.

Наутро Джим не проснулся — он сидел на диване с открытым ртом и бутылкой в закоченевших пальцах. В этот же день пошел такой снег, какого не было в этих краях почитай больше века. Ветер завывал как сотни проклятых душ, бросая в окна пригоршни снежинок, за которыми было почти ничего не видно. Словно и не в старом добром Арканзасе все это было, а на какой-то Аляске или Юконе. Выбраться отсюда было невозможно — я попыталась выйти, но меня чуть не замело в пяти шагах от порога.
А на следующий день кончилась еда.

Тело Джима я отволокла в подвал в первый же день. Сейчас же я спускалась в промерзший погреб с найденными на чердаке топором и большим ножом. Дядя лежал на полу, с искаженным от ужаса лицом, держа бутылку в судорожно сжатых пальцах.

— Ну, что Джим, — произнесла я, — готов еще раз покормить свою развратную племянницу?

От этой тупой шутки мне стало очень весело: я буквально согнулась пополам от истеричного смеха. Отсмеявшись, я приступила к делу. Немало времени прошло прежде чем я сумела, разделать эту тушу, но зато я теперь была с мясом. Первое, что я сделала - отрезала Джиму его чертов хуй, вместе с яйцами и поджарила на сковороде. В тот день я впервые смогла нормально поесть. Первые пару дней я, правда, плохо спала - то мне снилось, что по комнатам бродит полуобглоданный труп, то в вое метели мне слышались какие-то голоса и угрозы. Но потом привыкла — недаром же внучка ведьмы.

Я же говорила — в здешних краях на многое смотрят проще.

Через несколько дней буран прекратился и выглянуло солнце. Стало стремительно теплеть - будто демон холода разжал ледяной кулак в котором он держал Озарк. Уже через несколько дней царил обычный климат для этих мест. Я перерыла весь дом и нашла ключи от гаража, затем выгребла все деньги, что были в брюках Джима, а то, что осталось от него - сложила в холодильник. Книги и тетрадки я спрятала там же - не хотелось больше связываться с колдовством, погубившим мою бабушку. Одного раза вполне достаточно.

Сев в машину я повернула ключ и начала выруливать на подъездную дорогу, ведущую к шоссе. С каждым новым километром, я все сильней чувствовала, как проясняется у меня в голове, как оставляет меня безумие, владевшее мною последние месяцы. Моя новая жизнь в большом мире только начиналась.

Ехать я собиралась аж до самого Нового Орлеана - уж больно запали в душу дядины рассказы об этом городе. Но вот бензину у меня хватило только до Литтл-Рока. Подсчитав дядины баксы я поняла, что деньги и бензин у меня кончаться раньше, чем я выберусь из Арканзаса. В общем, добралась я кое-как до конторы, где можно было заложить мою колымагу, получила двести долларов. Перекусив в ближайшем Макдональдсе, я села у стены, чтобы перекурить и подумать, как добираться до Луизианы. Ехать в автобусе мне не хотелось, а на самолет не хватило бы денег.

Улица на которой находился Макдональдс выходила прямо на речной порт, где стояло несколько крупных барж, сновали катера и моторные лодки. Смутная пока еще мысль забрезжила в меня в мозгу, я вскочила на ноги и пошла к реке. Среди многих судов, мне приглянулся небольшой кораблик - катер или еще что-то (я в них не разбираюсь), стоящий чуть в стороне от остальных. Выкрашенный в яркий желтый цвет, маленький и компактный, он невольно притягивал взор. Над рубкой - я правда еще не знала, что она так называется - реял флаг: большое оранжевое полотнище на котором было что-то небрежно намалевано, белой и черной краской. Я сначала не поняла, что это, а когда разобрала - громко фыркнула. На флаге красовались в профиль две округлые жопы, черная и белая обращенные друг к другу ягодицами.

— Нравится, красотка? — послышался позади меня довольный голос. Я обернулась - прислонившись к стене, передо мной стоял высокий широкоплечий блондин лет тридцати. На нем были сапоги из змеиной или крокодильей кожи и синие джинсы, кое-где перепачканные мазутом. Выше пояса красовался мускулистый обнаженный торс, при виде которого я почуяла, как сладко заныло у меня внизу живота. Я вдруг вспомнила, что уже почти месяц у меня не было секса и, мне оказывается, его не хватает. После дяди этот пышущий силой и здоровьем самец показался мне образцом мужчины.

— Нравится, — улыбнулась я ему. Парень тоже в ответ сверкнул белыми зубами.

— Разбираешься в катерах? — спросил он.

— Нет, — мотнула головой я, — я с Озарка, там больших рек нет.

— Ну тогда у тебя чутье, — подмигнул мне парень синим глазом, — потому что «Принцесса Арканзаса», лучшее буксирное судно на всей Миссисипи, а я Николас Грант - его капитан. Сегодня ночью снимаемся с якоря и идем налегке, вниз по Арканзасу, потом в Миссисипи. В Мексиканском заливе возьмем баржу - и обратно.

— Вот оно, что - я посмотрела на парня, поймав заинтересованный взгляд брошенный на мои ножки. Мы встретились взглядами и одновременно улыбнулись друг другу.

— А, кстати, что такая красотка, делает в порту одна? — явно запоздало поинтересовался он.

— Ищу корабль, — я обворожительно улыбнулась ему, — до Нового Орлеана.

— Неблизко ты собралась, — хохотнул Ник, — не каждый здешний корабль отсюда ходит туда.

— Ну, вы же ходите? — я послала ему очередную глумливую улыбку, облизнув губы язычком. Мой взгляд скользнул на джинсы парня — там уж топорщился бугор.

— Мы-то ходим, — усмехнулся он, — вот только пассажиров не берем.

— Может, сделаете сейчас исключение? — продолжала я строить глазки.

— Может и сделаем, — кивнул капитан, — если о цене сговоримся.

— Думаю, сговоримся, — я демонстративно развернулась и виляя бедрам направилась к буксиру. Риск конечно был — вдруг его насторожит такая навязчивость. Позади послышались быстрые шаги и на мою талию легла сильная рука — уверенно, по-хозяйски. Я мурлыкнула и прильнула к парню, мои пальчики царапнули его ребра. Теперь я уже была уверена, что никто меня не прогонит.

Так, полуобнявшись, мы спустилась по сходням, прошли на палубу и остановились в рубке. Здесь Николас слегка отстранился, с любопытством заглядывая мне в глаза.

— Как тебя хоть зовут, красотка? — спросил он.

— Эмбер. Эмбер