меня всему, что в других нормальных семьях мамы учат своих дочерей, научила одеваться, вести себя с мужчинами, печь пироги. — Вика усмехнулась теребя прядь волос.

— У меня никогда ранее не было прически, только стриженный затылок. Я стала отращивать волосы, экспериментировать с причестками, косметикой, фасонами одежды. Это было... Это было необычно, непрактично, это было проявленим слабости. С нею я стала женщиной, и... да, я стала ее любовницей. Лесбиянкой. Какие к нее были чудесные пальчики... Я сих пор скучаю по ним.

Вика говорила, прислонившись к стеклу окна, смотря куда-то вдаль, словно разговаривая с кем-то по ту сторону стекла. При последних словах ладонь ее легла на стекло проводя по нему, словно ища что-то в темноте, но та лишь утонула в пустое.

— Почему вы расстались? — еле слышно спросила Аня.

— Я пыталась делать все как она говорила, — продолжила рассказ Вика,

— Я пыталась забыть все, думать по другому. Но... но я поняла что убиваю себя, медленно и методично. Это было частью меня как рука или нога, мне нужно было научиться жить с этим и быть тем кто я фактически есть. Оказалось, что девушка с моею подготовкой может неплохо зарабатывать. Я рассказала об этом Ольге, но она не приняла этого. Она сказала, что я так ничего и не поняла, — Вика вздохнула.

— Так я осталась одна, — отворачиваясь от окна вымолвила она.

— Вы больше не виделись?

— Через полгода я пыталась повидаться с ней, но узнала, что она переехала через неделю после нашего последнего разговора. Адреса она не оставила. Это было очень на нее похоже. Жить сегодняшним днем, не цепляться за прошлое, не нагадать о будущем. Я больше никогда ее не увижу, не смогу прикоснуться к ней, не загляну в ее глаза... Никогда!

Ане хотелось как-то, растормошить подругу, она уже жалела, что затеяла этот разговор, но если бы его не было Вике пришлось бы нести весь груз одной. Ведь близкие люди на то и существуют, что помогают нести ношу.

— Значит, ты суперменаша. Комсомолка, спортсменка и просто красивая девушка! — попыталась сделать она комплимент.

— Ну, комсомол я уже не застала в живых, насчет красавицы, тут не мне судить, а что спортсменка, то да. Кэ-мэ-эс я получила одна из первых на курсе, — носик Вики даже вздернулся вверх при этих словах.

— И каким спортом ты занималась? — спросила Аня, под конец фразы понимая, что уже знает ответ.

— Стрелковый спорт! На КМС сдала в пятнадцать лет! — отрапортовала Вика и тут же осеклась увидев как побледнело лицо Аннеки. Улыбку с ее лица как корова языком слизала.

— Забавно, — произнесла она и в голосе ее послышались металлические нотки,

— Ты сейчас прямо точь-в-точь как она, — продолжила Вика и лицо ее при этом дернулось от нервного тика придавая ему зловеще-угрожающий вид,

— У меня до сих пор перед глазами стоит ее взгляд, — голос ее дрогнул,

— Я все-таки уродина! — всхлипнув прокричала она и на ее веках заблестели капельки первых слез.

Вика отвернулась рыдая, сначала еще пытаясь сдерживаться, но потом потеряв контроль и согнувшись пополам как от удара в живот, содрогаясь всем телом, зарыдала громко, надрывно, умываясь слезами на раскрасневшем лице.

— Прости! Прости меня! — кинулась к ней Аня.

— Пожалуйста не плачь, не плачь из-за меня!