с немками, так мне спокойнее.
- А поцелуй на прощанье? - задержал её я.
- Ну, я уже поцеловала тебя.
- А в губы?
- Нет, ты же не почистил зубки после того, как ласкал меня. Так что извини, я не могу. Мы уже много раз говорили об этом.
- Ну, так я сейчас почищу?
- Нет, нет и нет. Я уже побежала. Бай-бай! - и она скрылась за дверью.

Поглядев вслед захлопнувшейся двери, я обернулся к монитору. Герда, вернее её компьютерная модель, всё ещё смотрела на меня.
- Ихь берайт, - ответил я: - Я готов.

* * *
- Ну и что же случилось на этот раз? - участливо спросила Катя.
- Они оставили на нашем участке НКВДшников. И те подпустили нас поближе, а потом использовали свою бонусную штыковую атаку. Вообще из окопов не высовывались. Ни одного выстрела с их стороны.
- А вы и попались и на их индейскую хитрость? - Кате уже становилось весело.
- Ну, мы вообще-то сообразили, что без живых противников боты так действовать не станут. Шли эшелонами, в первом боты. Как раз мои там все полегли. Но мы же думали, ну они гранатами начнут кидать, а мы их огнём подавим - а они разом в штыки. Ботов смяли с ходу. Герда мне кричит «Шиссен!» а я куда шиссен? Куда стрелять? Там же мои боты. Ну и так они до нас дорвались. Парочку я успел подстрелить, а третий уже меня заколол. Я хрен знает, что у них там за интерфейс такой, но только немцы в штыковую ну вообще никак - а русские рулят. Это либо баг, либо страшный чит.
- Бедненький мой Гансик, - снисходительно сказала Катюша: - Бросай ты уже эту игру.
- Да вроде как неудобно перед Гердой. Я сейчас у неё единственный фельдфебель с полным комплектом ботов, к тому же и сам стрелок неплохой. То, что я двоих успел в этом бою застрелить это вообще-то геройский подвиг. Большинство ребят и одного фрага не набили.
- Ах ты мой герой! - Катька поцеловала меня и добавила: - Виртуальный!
- Ну, раз герой, - ухватился я: - То может быть ты своего героя вознаградишь?
- Ну, я даже не знаю, - игриво проворковала Катя: - А герой будет со мной нежен?
- Буду, буду конечно! - заверил я: - Вот только сперва ты приласкай героя.
- Это как?!
- Ну, ротиком...
- Вот ещё!
- Кать?
- Даже не проси!
- Но отчего? Ведь я ласкаю тебя. И разве тебе самой не хочется выразить свою нежность ко мне?
- Ну, может и хочется. Да только ведь случая подходящего нет.
- Это как? - искренне удивился я.
- Ну вот так, - улыбнулась Катя: - Что герой мой павший. Я же не некрофилка какая-нибудь. К тому же и бой вы всё равно проиграли.
- Погоди-ка, - коварная мысль тут осенила меня: - Значит, если мы бой выиграем, то ты согласна? Согласна сделать мне минет?
- Ну, - Катя явно не ожидала такого поворота: - Ну хорошо, ты овладешь мной, как мечтаешь. Но при условии, что ты останешься жив.
- Ага, я помню, что ты не некрофилка, - рассмеялся я.
- Только всё равно вам НКВДшников не пройти. Ещё ни разу у вас это не получалось, - тут же беззаботно парировала Катя. И добавила: - И, кстати, мой бедненький Гансик, но раз уж ты сегодня покойничек, то секса тебе не будет. Ведь я не некрофилка.

Когда дверь за ней захлопнулась, я только мысленно выругался. Вот стерва. Но я не я буду, а добьюсь своего.

* * *

За следующие пару недель я сильно улучшил свои познания в немецком. Что поделать, пришлось. Зато я сумел объяснить Герде свой замысел атаки. А она уговорила соседей действовать по нашему плану. И - это сработало.

Нет, это не просто сработало. Это сработало чудесно - в смысле каким-то чудом я остался последним живым бойцом с нашей стороны. Последний НКВДшник подстрелил бота и спрятался за укрытие, перезаряжая обойму в трехлинейке - а я тут же забросал его всеми оставшимися гранатами.

И сейчас моя обожаемая Катенька смотрела ролик, запечатлевший мой геройский подвиг во славу виртуального Рейха. Пусть проникается, девочка, какой крутой её Ганс. И готовится вознаградить своего героя, как обещала.
- О, мой герой! - Катюша наконец оторвалась от экрана: - Даже эту противную Герду убили - и только ты один решил исход боя.
- И твой герой ожидает награды, - напомнил я.
- О, да, конечно, - подчинилась Катя: - Только сначала в душ.

Ну что ж, то же вполне романтичный вариант. Конечно, ведь женщинам всегда хочется романтики. Поэтому, если я хочу, чтобы ей понравилось, то должен и сам быть сейчас романтичным.
- Уже представляю, - произнёс я, нежно обнимая её: - Как ты будешь стоять рядом со мной, под струями воды, как под водопадом. Как мы будем прикасаться друг к другу, целоваться. Как я покрою поцелуями твои плечи и грудь, а ты в ответ то же примешься целовать меня, и будешь опускаться всё ниже...
- Да, красиво, - согласилась она, прерывая мои поцелуи: - Но я не хочу сейчас мочить волосы. А то потом их сушить. А как в постель с мокрой головой? Ну не в полотенце же?

Вот и пойми этих женщин! То им хочется романтики - то разрушают все мечты каким-нибудь пошлым замечанием, насчёт полотенца на мокрой голове.
- Так что давай в душ сам. А я тебя подожду здесь. И тебя ждёт сюрприз, - и она так многообещающе взмахнула ресницами, что я чуть не бегом бросился в ванную.

Когда же я вернулся, то увидел её в моей рубашке. Больше на ней не было ничего.
- Ну же, - сказала она: - Вот я здесь. Овладей мной. Но для этого ты должен разорвать на мне одежду. Я хочу, чтобы ты так рванул, чтобы пуговицы отлетели. И чёрт с ними! Возьми меня!

Ну, от моего рывка пуговицы не отлетели. Расстегнулись. Но Катюха так томно вздохнула при этом, как будто я порвал на ней свадебное платье. Да, она хотела принадлежать мне. Сейчас!
- Нет уж, девочка, - произнёс я грозно, входя в роль: - Не пытайся прикрыть свои прелести от меня. Теперь всё это моё и я хочу это видеть. И обладать этим.
- Ах, - она притворно закрыла лицо руками: - Я вся в твоей власти, мой победитель.

Как роскошно она выглядела. Как она стеснялась и как звало к себе её тело. Красивые груди, широкие бёдра, стройные ножки и то, что между ними. И я опустился на колено и припал к её лону. Она пыталась удержать меня:
- Ах, нет, я не хочу...

Но мне было плевать на её желания. Я собирался получить её, и я сделаю это, даже против её воли. Я оттолкнул её слабые руки и принялся лизать её там. Она дрожала, уж не знаю, от напряжения, удовольствия, или, быть может, даже от страха - ведь таким настойчивым я ещё ни разу с нею не был. Но она была сейчас так сладка там - как желанный трофей, который я выиграл в тяжёлом бою.

И вдруг она вскрикнула и обмякла. Я встревожено посмотрел на неё. Она чуть приоткрыла лицо, и сквозь пальцы стыдливо глядела на меня:
- Я не знаю... , - застенчиво промолвила она: - Но я так хочу, чтобы ты прямо сейчас вторгся в меня. Резко. С болью. Изнасиловал. Мне стыдно. Но, пожалуйста, сделай это.

Разве я мог отказать?

* * *

Когда мы, утомлённые, лежали в обнимку на кровати, я решил напомнить:
- Катюш?
- Ась?
- За тобой должок?
- Какой?
- Ну, как. Такой, обыкновенный. Ты же вроде обещала... , - но её лицо выражало такое искреннее недоумение, что я пояснил: - Ну, насчёт минета?
- Ой, - только и ответила она: - Ну, я не знаю. Может как-нибудь в другой раз?
- Кать, а как же уговор?
- Нет,