ну сейчас не стану. Ты его мне туда пихал, как я теперь его в рот брать буду, подумал?
- Ну, хорошо, хорошо. Хоть я и не вижу в этом большой проблемы, но хочешь, я схожу в душ. Даже можешь вместе со мной. Ну?
- Ой, нет. Сейчас так хорошо лежим. Давай ты никуда не пойдёшь?
- Кать, ну имей совесть...
- Кто бы говорил про совесть! - вдруг вспылила она: - Я и так тебе отдалась. Тебе этого мало? Да любая другая на моём бы месте, едва узнав про твои шашни с этой немецкой шлюхой...
- Катрин! Ты что?
- Ах, я что? Да ничего! Вот что!

Она вскочила, отшвырнув одеяло, и я снова непроизвольно подивился красоте её тела. Женское тело такое притягательное, даже когда женщина рассержена. Вот только, увы, сейчас она была совершенно не в настроении разделить моё восхищение ею.
- ТЫ, - бросила она мне гневно: - Просто попользовался мною. И слышать ничего не хочу! - она натягивала на себя юбочку: - И видеть тебя больше то же!

Снова хлопнула дверь. И я остался один.

* * *
- Ихь ферштее русиш этвас, - написала мне Герда. «Я понимаю по-русски немного». И дальше следовало приглашение на закрытый канал коммуникатора.
- Привет, - прочёл я там: - Рассказывай, что у тебя приключилось.
- Меня бросила моя девушка, - написал я в ответ: - Она ревнует меня к тебе.
- Не переживай, - ответила Герда: - Скажи ей, что я бот. А вообще если она ревнует тебя даже к ботам, то нафига она тебе?
- Она моя невеста, - ответил я. А сам подумал, что «этвас» Герды весьма неплох, если она легко употребляет такие жаргонные русские словечки, как «нафига».
- Хреново, старик, - ответила Герда.
- У тебя хороший русский, - написал я в ответ.
- Где ты живёшь?
- Ихь воне ин... - начал писать я по привычке.
- Да блин горелый! По-русски пиши! - прервала мои потуги Герда.

Я ответил. А ещё через полчаса переписки я уже нёсся в парк на свидание с Гердой. Она оказалась совсем даже не немкой, а девчонкой из моего города...

* * *

Она оказалась совсем даже не немкой - а...
- Привет, Ганс, - окликнул меня здоровяк, вальяжно развалившийся на скамеечке: - Ты ведь Ганс, не так ли? Ну вот, а я Герда. Да ты не стремайся, плюхайся рядом. Попен Зи плюх, битте!

Ну, в общем, да. Чего я хотел? Разве могла бы девчонка, пусть даже и немка, так рулить отрядом, да не просто отрядом, а СС.
- Вот то-то и оно, - заметил Герда, будто прочитав мои мысли: - С девками, с ними всегда какие-то заморочки. А в итоге ты же и козлом оказываешься. Так что, старик, у меня к тебе, как к старому боевому товарищу, есть дельное предложение - пойдём ко мне и выпьем. Хочешь чаю, хочешь кофе, ну или пивандрия, а может и чего покрепче. И там ты мне всё расскажешь.

* * *

Жилище Герды оказалось однокомнатной квартирой. В комнате матрас на полу, шкаф у стены, но главное - тренажёрный комплекс.
- Ага, - ответил Герда на мой немой вопрос: - Тренируюсь, ясен пень.

Я ещё раз уважительно посмотрел на его бицепсы. Да, мне бы такие - отбоя бы не знал от девчонок. Кстати...
- А твоя подруга как относится к твоим увлечениям?
- Старик, мне легко жить потому, - весело ответил мой друг: - Что подруги у меня и нету.
- А чьё же это? - удивлённо указал я на пару туфель на высоченных каблуках.
- А это моё, старик, - ответил хозяин ни чуть не смущаясь: - Так что я неспроста назвался Гердой. Но, давай лучше пойдём на кухню. Там, кстати, и развед-сводку посмотрим, уже должна была придти.

До меня не сразу дошёл весь смысл сказанного. И хотя, по мере осознания, у меня возникло естественное желание сбежать - но, помятуя о бицепсах Герды, я благоразумно отложил это действие на крайний случай.
- Да ты не боись, старик, - успокоил Герда, наливая мне ароматный кофе в чашку: - Я с мужчинами только пасс.
- Это в смысле? - не понял я.
- Ну, я им отдаюсь как девчонка, - видимо моё лицо настолько явственно выразило непонимание, что друг спросил: - Не понял? Ну, хочешь я сейчас переоденусь...
- Не надо! - чуть не вскрикнул я.
- Понял, - ответил хозяин: - Так сколько сахара класть?
- Две ложки... Но я не понимаю. Ты же такой видный парень. Как это?
- Ну да, видный, - грустно усмехнулся Герда: - И что дальше? Думаешь, все девчонки так и липнут? Фигушки, им нужны только кошельки на ножках. Если б ты знал, столько я выбивался из сил, пытаясь подзашибить деньгу. А что проку? Появляется на горизонте сынок богатых родителей, и всё, ауфидерзейн! Мне ни в жизнь столько не заработать, сколько аппетиты у современных девиц. А сами они в ответ ничего не хотят для тебя сделать. Вон, как твоя - ничего кроме классики. Только чтоб им удовольствие, а ты вроде как машинка для удовлетворения. И ещё рад должен быть безмерно, что богиня до тебя снизошла, позволила себя трахнуть. Тьфу!

Мы помолчали, каждый думал о своём.
- А потом она принимается вить гнёздышко. Знаешь, что это такое, старик? Это когда она выбрала тебя и начинает наводить тут, в твоём доме, свой уют. И так это принимается делать, что скоро уже тебе твой дом опостылит. И тут ты понимаешь, что она любит не тебя - а это грёбанное гнёздышко, которое свила. А ты в нём вообще-то лишний. Даже в качестве секс-машинки уже не устраиваешь. Потому что в интерьер гнёздышка плохо вписываешься.

Некоторое время его лицо выражало такую озлобленность, что я испугался. Но потом он совладал с собой.
- Нет, ты не думай, что я женоненавистник. Просто, пару раз накололся. Не везёт мне. Не встретил я ещё такую, которая меня поняла бы. Нет, даже не так - которая захотела бы понять. Вот что важно, старик! Важно чтоб было такое желание - понять. Вот ты свою ведь хотел понять? Да можешь не отвечать, я знаю что хотел. Всякий мужчина, если он настоящий мужчина, то понять свою женщину хочет. Ну, может, не всегда это получается - но желание-то оно в нас живёт. А вот женщины - они как-то брезгуют что ли? Не знаю.

Он о чём-то подумал и продолжил:
- Да, старик, ты не думай. Настоящий мужчина определяется не тем, с кем он трахается и в какой роли. Главное есть ли у него душа. И смелость. Знаешь, мне просто в какой-то момент жалко стало нас, мужиков. Как раз, после того, как свою последнюю выгнал. Ну и... Ну если женщины не хотят нас понимать, то кто-то же должен? Ведь должен, да? Ну и вот... в общем, я попробовал. И мне не то чтобы прям так уж нравится, то есть мне клёво, но какого-то особенного кайфа нет. Зато есть глубокое душевное удовлетворение. Понимаешь, старик? Когда ты ласкаешь девчонку, а потом вдруг видишь, что ей это как бы пофиг твои ласки, потому что она считает, что это она тебя облагодетельствовала, допустила тебя ничтожного до своего обожаемого тела. А вот мужчина за ласки благодарен. У него аж глаза светятся благодарностью, как у собаки.

Он ещё раз помолчал и, с сожалением в голосе, добавил:
- Хотя тёлки, конечно, симпатичнее. Но отчего ж они все такие вредные? Скажи мне, старик?

Но ничего я не мог ответить ему. Потому что и сам не знал ответа.

* * *

Честно скажу, в первый миг, когда за мной закрылась дверь его квартиры, я с трудом сдержал в себе желание опрометью бросится вниз по ступенькам. Это было бы слишком нетактично и радушный хозяин мог бы обидится (а я