поверх бедра к ее лобку. Пальцы касаются губок и клитора. Оксанка еще теснее прижимается ко мне, уткнувшись носиком ко мне в щеку. Внизу она уже вся мокрая. Палец, который раздвинул ее губки, обильно смочился смазкой. Я тоже уже взведен до предела. Раз мы готовы то надо переходить к активным действиям. Не мудрствуя, ловлю своего парня и направляю его в Оксанку. Та терпеливо принимает гостя и только громче сопит. Я вошел, испытав восторг и облегчение от чувства обладания Оксанкой. Несколько поступательных движений и мой поршень свободно скользит внутри девочки. Прижимаю ее за попку теснее к себе и принимаюсь обстоятельно доставлять нам двоим удовольствие. Равномерные, глубокие проникновения позволяют получить наслаждение, которое в свою очередь вызывает дополнительное возбуждение. Прижатое тело Оксанки, обжигающая кожа, ее прерывистое дыхание дополняют картинку, заставляя отдаваться занятию со всей добросовестностью. Сладкая работа. Я продолжаю свои движения, ощущая как мягко вхожу в Оксанку. Мой орган был почти каменный и требовал разрядки. Напряжение росло. Наша близость, ощущение полного контакта и проникновения, тепло тел слились в один могучий поток, который захлестнул нас и нес вперед, не позволяя остановиться. Первой не выдержала Оксанка. Она напряглась, тихо закричала мне в шею, и заметалась в объятиях. Не отпуская ее, я продолжаю свою работу и чувствую приближение извержения. Вид Оксанки, получившей удовлетворение, сладкое напряжение и непрекращающееся движение приблизили момент сладострастия. Ощущая, как жидкость направляется в мой орган, я быстро отстраняюсь и мой маленький вулкан орошает лоно Оксанки. Напряжение разрядилось. Толчками вытекает семя, туманя блаженством разум и парализуя мою активность. Ради этих моментов течет наша жизнь, сходятся мужчина и женщина, предаются сладострастию. Мы лежим на постели, отдыхая от охватившего нас удовлетворения, и по-прежнему прижимаемся друг к другу. Слов не нужно - наши тела только что сами сказали свое слово и наслаждались его последствиями. Чувствовать удовлетворенную Оксанку, которая притихла у меня на плече, было приятно и являлось естественным продолжением обладания нею. Я поглаживаю ее обнаженное плечо и касаюсь губами щеки легким поцелуем, передавая свою нежность и благодарность. Бежит время, продлевая наше умиротворение. Оксанка не шевелится, ее дыхание ровно и спокойно. Пытаюсь заглянуть ей в лицо и с удивлением обнаруживаю, что она спит. Спит у меня в объятиях, доверив мне свое обнаженное тело и удовлетворенную душу. Начинаю понимать выражение «переспать вместе». Оно включает не только половой акт как таковой, но и его последствия и вот такое доверие, которое сближает даже больше секса. Мне хочется защитить ее, оградить от окружающего, не дать растревожить ее сон. Кажется, весь мир сворачивается в кокон, замыкая нас вместе, сохраняя нашу близость и нежность. Закрываю глаза и наслаждаюсь своей Оксанкой…Сквозь сон приходит ощущение движения. Оксанка рисует пальцем вензеля у меня на груди. Открыв глаза, встречаю ее взгляд.- Сам уснул и меня приспал, - жалуется она. Ну почему надо меня обвинять в том, что я не делал? Впрочем, вопрос можно отнести к разряду риторических. Оксанка, похоже, не собирается исправлять положение, а продолжает рисовать своим пальчиком.- Можно подумать, что кроме меня здесь никто больше не получает удовольствие от этого?- Дурачок, - она целует меня в губы. - Это было здорово.- Ваши слова - отпущение грехов моей провинившейся душе.- Можешь, говорить все что хочешь, но этим не отделаешься, - ее рука скользнула по телу к моей мужской гордости. Пальчики пощупали, опробовали, обхватили и стали медленно возбуждать.- Значит, если я скажу, что люблю тебя, то это окажется пустой звук? - спрашиваю ее, сам пробираясь к ее заветной пещерке.- Повтори, что ты хотел сказать? Наши руки усердно трудятся на интимных местах партнеров.- Люблю тебя? - как бы не поняв, переспрашиваю я.- Угу, - соглашается Оксанка, глядя прямо мне в глаза.- Я люблю тебя, - «с чувством, с толком, с расстановкой» произношу я.- Да, - шепчет она и тянется ко мне. Губы соединились и мы целуемся ...- жадно, требовательно. Оксанка возбуждается - пальцы ощущают, как началось сильное выделение смазки, тело прижимается плотнее ко мне, дыхание учащается. Я тоже уже готов под ее рукою. Не в силах больше сдерживаться опрокидываю Оксанку на спину и наваливаюсь сверху. Та послушно разводит свои ножки и сама же направляет мой инструмент в себя. Мне остается только опуститься и войти в ее лоно. Оксанка обнимает руками за ягодицы, а ножками переплетается с моими. В результате мы тесно прижаты друг другу и мне ничего не остается, как начать скачку, чтобы удовлетворить девочку. Наслаждение и волнение охватывает нас. Накатывается вожделение и ничего не остается кроме самой Оксанки и ее сладкого тела, которое отвечает на мои движения. Мы хотим друг друга и сливаемся вместе, чтобы достичь экстаза. Вершины блаженства достигаем практически одновременно. Оксанка вцепилась в меня, не давая ничего сделать. Я не сумел удержаться и моя струя выплеснулась в ее лоно. Это было опасно, но разум не хотел сейчас реагировать. Он получал свою долю сладкого безумия и отключился, чтобы насладится им.- Ты не дала мне отстраниться, - сообщаю ей на ушко.- Это было здорово, - счастливо шепчет Оксанка.- Но ведь…Она ладошкой закрывает мне рот.- Молчи. Целую остановившую меня руку.- Маньячка.- Которую ты любишь, - смеется Оксанка.- Люблю, - прижимаю ее к себе и целую уже в губы.- Я хочу тебя всего целиком.- Ты уже имеешь меня.- Не всего.- Что ты имеешь ввиду? - не понял я.- Я чувствую, что ты разделен. Здесь ты такой, каким мне нравишься. Но где-то ты становишься другим, совершенно чужим. Я боюсь его и хочу одновременно. Хочу, чтобы ты был цельным и любил меня. Теперь я вывожу зигзаги вокруг груди Оксанки и думаю, что ей сказать. Не могу же я поведать о своем перевоплощении в девчонку, да еще с такими способностями. А Оксанка интересуется Вальрисой все настойчивей.- Я совсем другой.- Знаю и хочу увидеть это.- Зачем?- Чтобы помочь тебе. Как бы это было здорово, если бы Оксанка сделала меня прежним. Тем самым Валиком, с которым она дружила и с которым теперь занимается любовью. Но что она может сделать с Вальрисой?- Боюсь, что это будет невозможно.- Та женщина не ошиблась, когда сказала о нашей любви. Она сказала, что я могу помочь.- Если бы это так было, - чуть не выкрикнул я.- Валик, что там происходит.- Оксана. Я тебя прошу… не лезь пока туда…- Это плохо?- Нет. Скорее опасно… для… других.- Мне надо, - настаивает она. - Я должна, иначе не смогу быть счастлива.- Мы уже счастливы, - и чтобы прекратить этот ненужный разговор, наваливаюсь на Оксанку и начинаю ласкать, где только возможно. Она раскрывается и с упоением воспринимает меня. Наши объятия закончились бы еще одним слиянием, если бы нас не прервал звук открываемой двери и голос Светланы Александровны:- Это я, Оксана.- Да, мама.- Ты не одна?- Это Валик.- А-а!... Уроки делаете?- Да. Уже заканчиваем.- Только не беситесь,