Голубой калейдоскоп
ты?" - я смотрю на него вопросительно; не отзываясь - ничего не говоря в ответ, он первым берёт мой член в рот, обжимает его горячими губами, и вот - лежа "валетом" на скрипучей низкой тахте, мы с упоением, с наслаждением сосём друг у друга возбуждённые, багрово залупившиеся члены, и всё это опять происходит так естественно, как будто мы в миллионный раз занимаемся самым заурядным делом, а между тем - еще полчаса назад я обо всём этом мог только мечтать, - я впервые в жизни сосу половой член, и впервые член мой, горячо обжимая, влажно скользя по нему вверх-вниз, ласкают губы чужие... кончаем мы друг другу в рот, и делаем это почти одновременно: рот мой внезапно в одно
мгновение наполняется горячей солоноватой спермой, и это для меня так неожиданно, что я тут же, не думая, машинально проглатываю Женькин эякулят, словно из стакана отпитый глоток киселя; впрочем, Женька делает то же самое - почти в то же самое мгновение глотает сперму мою, и делает он это тоже, как я понимаю, от неожиданности... сладость оргазма полыхает в промежности, - отсосали, кончили... кайф! Я так долго - столько времени! - думал-мечтал об этом, что теперь, когда это случается, я испытываю прежде всего чувство радостного, ликующего удовлетворения, что это - свершилось... "Ну, бля... прикололись мы... вообще...", - вытирая тыльной стороной ладони мокрые губы, комментирует Женька то, что случилось-произошло, и непонятно, одобряет он или осуждает то, что случилось-произошло; больше мы с ним об этом не говорим - мы оба, не сговариваясь,
делаем вид, что ничего такого между нами не было и в помине; а еще через час мы привычно тусуемся на дискотеке, у Женьки есть девчонка, он танцует то с ней, то с кем-то ещё, они ссорятся, мирятся - жизнь продолжается... или - жизнь каждого из нас только-только начинается? Я думаю о том, что случилось, думаю о Женькином члене - о его чуть солоноватом вкусе, думаю о впервые испытанных мною ощущениях, я мысленно прокручиваю шаг за шагом случившееся, и мне верится и не верится, что всё это было в реальности: "я сосал хуй" - неоднократно говорю я сам себе весь оставшийся вечер, то танцуя под гремящую музыку, то перекуривая в кругу пацанов, а перед сном, снова прокручивая всё это в памяти, я приспускаю в постели трусы - и долго-долго дрочу, задыхаясь от наслаждения... Потом у нас с Женькой это - взаимное сосание членов - будет ещё несколько раз,
но каждый раз это будет случаться-происходить лишь тогда, когда мы оба будем пребывать в подпитии, - во всё остальное время мы, словно сговорившись, будем упорно делать вид, что всё это нам неведомо, ненужно, абсолютно неинтересно, а потому - всё это нас, друзей-приятелей, никаким образом не касается...
Где - и когда - это всё начинается? В детстве? В отрочестве? В юности? Лето, солнцем залитый день... молодо зеленеют деревья, и тёплые апрельские вечера кажутся бесконечно - томительно - длинными... зима, лютующая морозами... огромное красное солнце садится за дальний лес... дождь, барабанящий по окну... тихая сухая осень - тонкие паутины плывут в хрустально-прозрачном воздухе... словно в калейдоскопе, где один причудливый узор непредсказуемо сменяется другим, из глубин моей памяти хаотично возникают мгновения собственной - и не только собственной - жизни, - я, как зачарованный пилигрим в ускользающий горизонт, всматриваюсь в непроходящее минувшее, и снова...
Снова - весна: на перекрёстке, под фонарём, льющим ровный молочный свет, два мальчишки стоят на весеннем ветру и, неотрывно глядя друг другу в глаза, говорят о чём-то малосущественном, совершенно пустом... два мальчишки, стоящие на весеннем ветру, сами не знают, о ...чем они говорят, - они, опьянённые весной, опьянённые своей шумящей юностью, неотрывно смотрят друг на друга и, чувствуя друг к другу непонятное, сладко волнующее, томящее притяжение, говорят буквально обо всём - говорят и никак не могут наговориться... они говорят и говорят, тут же забывая, о чем они говорят, эти два мальчишки, стоящие под фонарём, и весенний ветер, весело подхватывая, несёт их слова по пустынной улице - уносит слова их прочь...
мгновение наполняется горячей солоноватой спермой, и это для меня так неожиданно, что я тут же, не думая, машинально проглатываю Женькин эякулят, словно из стакана отпитый глоток киселя; впрочем, Женька делает то же самое - почти в то же самое мгновение глотает сперму мою, и делает он это тоже, как я понимаю, от неожиданности... сладость оргазма полыхает в промежности, - отсосали, кончили... кайф! Я так долго - столько времени! - думал-мечтал об этом, что теперь, когда это случается, я испытываю прежде всего чувство радостного, ликующего удовлетворения, что это - свершилось... "Ну, бля... прикололись мы... вообще...", - вытирая тыльной стороной ладони мокрые губы, комментирует Женька то, что случилось-произошло, и непонятно, одобряет он или осуждает то, что случилось-произошло; больше мы с ним об этом не говорим - мы оба, не сговариваясь,
делаем вид, что ничего такого между нами не было и в помине; а еще через час мы привычно тусуемся на дискотеке, у Женьки есть девчонка, он танцует то с ней, то с кем-то ещё, они ссорятся, мирятся - жизнь продолжается... или - жизнь каждого из нас только-только начинается? Я думаю о том, что случилось, думаю о Женькином члене - о его чуть солоноватом вкусе, думаю о впервые испытанных мною ощущениях, я мысленно прокручиваю шаг за шагом случившееся, и мне верится и не верится, что всё это было в реальности: "я сосал хуй" - неоднократно говорю я сам себе весь оставшийся вечер, то танцуя под гремящую музыку, то перекуривая в кругу пацанов, а перед сном, снова прокручивая всё это в памяти, я приспускаю в постели трусы - и долго-долго дрочу, задыхаясь от наслаждения... Потом у нас с Женькой это - взаимное сосание членов - будет ещё несколько раз,
но каждый раз это будет случаться-происходить лишь тогда, когда мы оба будем пребывать в подпитии, - во всё остальное время мы, словно сговорившись, будем упорно делать вид, что всё это нам неведомо, ненужно, абсолютно неинтересно, а потому - всё это нас, друзей-приятелей, никаким образом не касается...
Где - и когда - это всё начинается? В детстве? В отрочестве? В юности? Лето, солнцем залитый день... молодо зеленеют деревья, и тёплые апрельские вечера кажутся бесконечно - томительно - длинными... зима, лютующая морозами... огромное красное солнце садится за дальний лес... дождь, барабанящий по окну... тихая сухая осень - тонкие паутины плывут в хрустально-прозрачном воздухе... словно в калейдоскопе, где один причудливый узор непредсказуемо сменяется другим, из глубин моей памяти хаотично возникают мгновения собственной - и не только собственной - жизни, - я, как зачарованный пилигрим в ускользающий горизонт, всматриваюсь в непроходящее минувшее, и снова...
Снова - весна: на перекрёстке, под фонарём, льющим ровный молочный свет, два мальчишки стоят на весеннем ветру и, неотрывно глядя друг другу в глаза, говорят о чём-то малосущественном, совершенно пустом... два мальчишки, стоящие на весеннем ветру, сами не знают, о ...чем они говорят, - они, опьянённые весной, опьянённые своей шумящей юностью, неотрывно смотрят друг на друга и, чувствуя друг к другу непонятное, сладко волнующее, томящее притяжение, говорят буквально обо всём - говорят и никак не могут наговориться... они говорят и говорят, тут же забывая, о чем они говорят, эти два мальчишки, стоящие под фонарём, и весенний ветер, весело подхватывая, несёт их слова по пустынной улице - уносит слова их прочь...