Шантаж

Однажды летом, после окончания восьмого класса, я отдыхал в пионерском лагере.
Смена приближалась к концу, все мероприятия были исчерпаны и мы с пацанами слонялись без дела по территории лагеря, забредая в самые удаленные закоулки огороженной территории. Администрация лагеря была поглощена суетой сборов к отъезду, и мы часами были предоставлены сами себе без какого-либо контроля со стороны старших.
В тот день мы с Женькой, пребывая в абсолютной праздности, как обычно шатались на задворках, когда вдруг услышали подозрительную возню из полуразобранного сарая в самом дальнем уголке лагерной территории. Надо сказать, что в свои тринадцать лет мы были хорошо осведомлены о "взрослой жизни" из порнографических журналов и родительских видеокассет, поэтому по звукам, доносившимся из сарая, мы сразу догадались, что там происходит.
Осторожно подкравшись к сараю, мы заглянули в одно из окошек, образованных вываленными кирпичами. От увиденного у нас перехватило дыхание.
Почти на самой середине постройки на разбросанных опилках стояла на четвереньках пионервожатая Аля с задранной на спину юбкой и совершенно голой задницей. Сзади нее стоял на коленях наш физрук Александр Николаевич со спущенными штанами и, тяжело сопя, вгонял в Алю толстый член. Он обхватывал ягодицы Али руками, и буквально, насаживал ее на себя. При каждом его толчке Аля издавала сладострастные стоны, от которых у меня в штанах зашевелился член. Несколько минут мы с Жекой стояли, как завороженные, во все глаза глядя на трахающихся педагогов.
- Жека, тащи фотоаппарат, - прошептал я, едва придя в себя от увиденного. Женька понял меня с полуслова, и стрелой помчался в корпус за своим "Зенитом". Пока он бегал, я продолжал наблюдать за разгоряченной парочкой, пребывая в неописуемом возбуждении от открывшейся мне картины. У меня в паху уже буквально жгло огнем от возбуждения, и я, вытащив из штанов вставший колом член, стал онанировать. В таком положении меня и застал вернувшийся с фотоаппаратом Женька. Он, видимо, очень торопился, так как был весь мокрый и пыхтел, как паровоз. И спешил он не зря: к тому моменту, когда он вновь появился у сарая, Аля уже, буквально, кричала в голос, изгибаясь при этом всем телом, а Александр Николаевич был красный, как помидор, и хрипел, словно загнанный жеребец. По всему было видно, что они вот-вот кончат.
- Снимай скорее, - чуть не закричал я на Жеку, - второй раз такого не увидим.
Женька несколько секунд возился с выдержкой - диафрагмой, потом крутил кольцо наводки на резкость, и в тот момент, когда он, наконец, нажал на спуск, Александр Николаевич с диким ржаньем натянул Алину жопу на себя в последний раз, чуть, не оторвав ее изгибающееся змеей тело от пола. Еще через секунду они замерли.
- Ты ничего не услышал? - спросила Аля у Сергея Николаевича. - Мне кажется, кто-то разговаривал.
Дальнейшее мы видеть уже не могли, так как неслись во весь дух в направлении лагеря.
Все, виденное нами, мы с Женькой хранили в тайне от остальных ребят. Видимо, представившаяся нам картина настолько поразила наше воображение, что мы, не сговариваясь, засекретили все наши сведения об этом, как чрезвычайно личные, и потому, не терпящие постороннего вмешательства.
Женька был в пионерлагере "штатным" фотокорреспондентом, снимавшим различные мероприятия для стенгазеты. В его распоряжении была фотолаборатория, ключ от которой был только у Женьки. Поэтому, незаметно изготовить фотографии для нас труда не составляло.
В тот же вечер после ужина, под предлогом печатания фотографий для стенгазеты о спортивных соревнованиях, мы вдвоем заперлись в маленькой комнатке с фотоувеличителем, ванночками для химических растворов и всякой прочей фотографической утварью. Оставшись одни, мы приступили к священнодействию.
Проявившееся на фотобумаге изображение вновь вогнало нас в возбуждение. Столь сладострастных лиц, выразительности поз сношающихся нам не приходилось видеть даже в порнографических журналах. Несомненно, объектив Женькиного фотоаппарата поймал самый момент оргазма, поразившего обоих участников снимка одновременно. Была ли это случайность, или проявился талант моего друга, но фотография, буквально, излучала бесстыдство и похотливость наших педагогов. Мы не могли оторвать глаз от голых аппетитных ягодиц пионервожатой, в которые впились волосатые пальцы физрука, меж волосатых ляжек которого хорошо виднелись яйца и основание члена, погруженного в блестящую от влаги вагину. Легкая размытость совокупившихся тел выдавала динамику движения, подчеркивая накал эмоций, охвативших любовников на пике любовной утехи.
Разглядывая снимок, я заметил, что Женька запустил свою руку в расстегнутую ширинку и дрочит у себя в штанах. Не долго думая, я стянул с себя трико вместе с трусами, обхватил ладонью свой восставший член и стал дрючить его прямо над фотографией. Через секунду Жека присоединился ко мне, и уже две руки дрочили два члена над изображением трахающихся воспитателей. Поначалу головки наших членов сталкивались случайно, затем мы стали сталкивать их умышленно, что добавило остроты ощущений. Еще немного погодя я стянул Женькину руку с его члена и, обхватив его своей ладонью, стал дрочить друга. Женька перехватил мой освободившийся член своей рукой, и мы продолжили наше распутство с еще большей страстью от ощущения бессовестности и безнаказанности происходящего. Постепенно мы добавили ласки вторыми свободными руками. Раздевшись догола, мы гладили друг другу ягодицы, забирались в промежность и теребили мошонку, ощущая в ней округлость яичек. Мы становились раком, широко разводили ноги и позволяли дрочить себя в таком положении сзади-с низу.
Наконец мы ощутили захлестнувшую нас волну сладострастия, и кончили в мощном оргазме, залив фотографию брызнувшими струями спермы.
Отдышавшись, мы оделись, и стали думать, что делать с фотографией? Вот тут Женька и говорит:
- А давай, пошантажируем Альку. Пусть покажет нам еще чего-нибудь.
Мне эта мысль понравилась, и я согласился. Мы протерли фотографию от спермы, и на обратной стороне написали: "Если не хочешь, чтобы все в лагере увидели эту фотографию, приходи завтра одна после ужина на то же место". После этого мы вложили фотографию в почтовый конверт, запечатали его и подписали: " Пионервожатой Але".
Чуть подумали, и добавили "Лично в руки". После этого, уже в темноте, мы пробрались в корпус воспитателей и положили конверт с фотографией в ячейку для почты, подписанный: "Сергеева Алле Федоровна, пионервожатая 2-го отряда".
Весь следующий день прошел в напряженном ожидании. Аля пребывала в хорошо заметном волнении. Ее глаза были похожи на глаза загнанного зверя. В них одновременно был виден и страх, и любопытство по поводу замыслов шантажиста. По всей видимости, физрука в происшествие она не посвятила: тот выглядел беззаботным и был с окружающими весел и приветлив. Женька оказался не только хорошим фотографом, но и не плохим психологом: он достаточно точно рассчитал развитие ситуации. Как он объяснял сам: - Физрук женат, значит отношения с Аллой у него не серьезное, и она