все больше \"заводящегося\" мужчины. Влагалище Любы наполнилось ее собственными выделениями, и теперь с каждой фрикцией в купе раздавались характерные звуки. Сначала член с чавканьем входил на всю длину во влагалище, а потом раздавался шлепок. Это тяжелые яйца мужчины шлепались о лобок женщины. \"Боже, а если кто-нибудь услышит в коридоре...\" - мелькнуло в голове у Любы, но тут же она перестала об этом думать, потому что ее начала захватывать волна первого оргазма. Член шуровал в ней с такой энергией, с такой силой, что Люба невольно отметила про себя, что подобного напора она еще никогда в жизни не испытывала. Хотя женщине было тяжело лежать под грузным Геной и больно от его постоянно терзающих рук, теплая волна возбуждения прокатила по ней. Люба вспотела, барахтаясь под мужчиной, в голове у нее все перемешалось, но теперь уже она старательно подмахивала, сильно двигая тазом навстречу движениям Гены, помогая ему иметь ее. Для полноты ощущений Люба непроизвольно согнула ноги в коленях, а потом закинула их на спину мужчине. Почувствовав это движение Любы, Гена окончательно удостоверился в том, что теперь она полностью укрощена и находится в его власти. Он перестал держать ее, придавливая к полке.
Люба получила, наконец, возможность свободно метаться под мужиком, навалившимся на нее. Оргазм не заставил себя долго ждать. За ним последовал и второй. Люба сама не могла понять, что с ней происходит. Давно уже она не испытывала удовольствия такой силы. Но вот, наконец, и Гена разрядился. Кончив в женщину, он вытащил свой член и поднялся. Застегивая штаны и удовлетворенно сопя, он взглянул на лежащую перед ним Любу. Она так и не смогла пока изменить позу, в которой он ее оставил. Ноги женщины были широко раскинуты, из мокрой вагины обильно текла жидкость. Это были ее собственные выделения, смешавшиеся теперь со спермой, приличную порцию которой выпустил в нее только что ее новый любовник. Увидев ...презрительный взгляд мужчины, устремленный на нее, Люба растерянно и смущенно улыбнулась. После этого она села и стала приводить себя в порядок. Ей предстояло за несколько мгновений причесать растрепавшиеся волосы, утереть пот со лба и накинуть что-нибудь на себя. А Гена потрепал ее по щеке и сказал: \"Пойди подмойся, девочка\". Он теперь уселся напротив и смотрел на \"дело своих рук\". Люба трясущимися руками надела приготовленный халатик и достала косметичку. Тушь на глазах потекла, все размазалось. Она стала быстро краситься вновь, боясь теперь поднять глаза на сидящего напротив мужчину. Люба не хотела опять столкнуться с его взглядом. Она понимала, что теперь он действительно презирает ее, столь легко и без всякого серьезного сопротивления отдавшуюся ему, незнакомому наглому мужчине. Без сомнения, он уже не первый раз в своей жизни вот так овладевает женщинами. Во взгляде этого самца Люба почувствовала все, что он думает о таких, как она, - своих жертвах.. Он берет их, пользуется ими для удовлетворения своей звериной похоти, а потом с презрением к их покорности отшвыривает. Теперь он сидел напротив нее. Люба не могла понять, что с ней самой происходит. Ведь никогда раньше ничего подобного не было. А сейчас ее захватило это приключение, и она только что кончила несколько раз, чего сама, конечно, никак не ожидала...
В купе появились двое других попутчиков. Возникла мысль: не могли же они так долго курить... И тут она поняла, что эти двое просто стояли у дверей купе и ждали, когда Гена с ней кончит. Они прекрасно понимали все, что только что произошло. Не исключено даже, что они слышали сквозь неплотно закрытую дверь ее стоны, визги, всхлипы и то, как самозабвенно она кончает. В ту же секунду у нее внутри все похолодело от стыда и ужаса положения, в которое она попала. Теперь ей еще долго предстоит ехать в одном купе с этими людьми, знающими о ее позоре, о том, что она - приличная замужняя женщина - вела себя, как последняя шлюха, дешевая подстилка... Руки ее дрожали, она не могла поднять глаза. Больше оставаться в купе под устремленными на нее взглядами, терпеть ухмылки и переглядывание мужиков она не могла. Трясущимися руками Люба вытащила из своей сумочки сигареты и молча выскользнула из купе. Закрывшись в тамбуре, она закурила. Смятение чувств, которое она ощущала, не проходило, а, наоборот, только усиливалось. Она не знала, что теперь делать, как себя вести. А кроме того, женщина не понимала сама себя. Почему она, в общем-то, так безропотно отдалась чужому грубому мужчине, а потом, как овечка, покорно дрожа, еще кончала под ним, и он смотрел на это?
Мимо за окнами вагона проносились маленькие станции и полустанки, деревья, приближался вечер; наступала темнота... Размышления Любы были прерваны внезапным появлением в тамбуре Степана. Он снял с себя рубашку и теперь был по пояс голый. Крепкий мускулистый торс блестел капельками пота. Мужчина сегодня крепко поддал, и теперь у него начинался отходняк. Он был мрачен. Взгляд его сразу уперся в Любу, стоящую у окна с сигаретой в руке. Он посмотрел на женщину, ничего не говоря, а потом вдруг потянул ее за рукав халата. \"Чего грустишь?\" - пробурчал Степан. \"Просто так\", - ответила Люба, не зная, что еще можно сказать. \"Ты ведь замужем? Так не грусти и не смущайся... Мало ли что... Все знают, зачем замужние дамочки на юг ездят... В одном месте почесать\". Люба залилась краской, у нее появилось желание закрыть лицо руками. Она не могла выдавить из себя ни слова. А Степан тем временем продолжал, приближаясь к ней вплотную: \"Не тушуйся. Все нормально. Ну, побаловался с тобой Генка... Между прочим, он говорит, что ты горячая. Считай, что для тебя южные приключения, за которыми ты едешь, начались уже сегодня. В пути, можно сказать\". Наконец, Люба собралась с силами и, поборов свое смущение, залепетала: \"Нет, это все не так. Вы меня совсем не знаете... Я вовсе не для этого еду. Я теперь просто даже не понимаю, что со мной такое произошло...\" Она продолжала бы лепетать еще что-нибудь столь же жалобное и маловразумительное, но Степан вдруг прервал ее самым неожиданным образом. Мужчина протянул свою руку, откинул коротенькую полу халатика и взял цепкой пятерней женщину за задницу. Попка была голая, женщина не успела вновь надеть трусики. Уверенная рука Степана по-хозяйски заграбастала сначала одну мягкую ягодицу, потом потянулась ко второй, и, наконец, палец мужчины ткнулся в анальное отверстие. Женщина охнула и попыталась вырваться. Из этого, конечно ничего не получилось., Так они стояли в пустом тамбуре вагона, прижавшись друг к другу. Второй рукой Степан стал мять грудь Любы. Женщина сначала делала отчаянные попытки освободиться, но постепенно эти попытки становились все слабее. Люба окончательно теряла силы к сопротивлению. Ею теперь вновь овладевала непонятная ей самой сладостная истома, от которой она корчилась в руках мужчины.
Обследовав ее попку, рука двинулась в сторону и ощупала влажную промежность. Люба так и не успела подмыться после Гены, и там все было еще мокро. Степан почувствовал это. Он усмехнулся и отдернул свою