руку, сказав: \"Что же ты все еще мокрая после Генки? Подмылась бы...\" Чувство стыда захлестнуло Любу, и она, не найдя, что ответить, опустила голову. В следующую секунду Степан огляделся и сказал: \"Нет, тут нехорошо. Могут войти и помешать. Ну-ка, пойдем\". С этими словами он подтолкнул Любу к двери. Она покорно последовала туда. На стыке между вагонами все грохотало и скрежетало. Маленькую площадку трясло и мотало из стороны в сторону. Кроме того, отовсюду дул ветер. Поезд шел довольно быстро.
Войдя в этот отсек, женщина остановилась. Она не знала, зачем Степан втолкнул ее сюда, что он хотел сделать с ней. Ответы на все вопросы пришли сразу, как только Степан опустил руки вниз и стал расстегивать свои штаны. При этом он сказал Любе: \"Ну, что стоишь и смотришь? Не поняла, что ли? Сюда пока никто не зайдет. А у меня застоялось. Давай, шевелись\". Сказанного было довольно, чтобы Люба прекрасно поняла, чего от нее хотят. Гнев и возмущение, вспыхнувшие было в ней на одно мгновение, сразу потухли и уступили место безвольной покорности, с которой до этого женщина безропотно снесла все, что только пожелал сделать с ней в купе Гена. Она опустилась на колени прямо на грохочущий металлический пол. Стоять там было неудобно, ведь пол под ногами все время мотало в разные стороны. Но тем не менее Люба сразу увидела перед собой торчащий вперед, прямо перед ее лицом, член Степана уже вполне готовый к действиям. Он был такой же большой, как и у Гены. Про себя Люба тотчас же отметила, что впервые за всю свою жизнь ей довелось изменять мужу. И при этом за один день увидеть сразу два нацеленных на нее члена. Поистине, это было удивительно. Но член Степана, при этом требовательно торчал прямо перед раскрытым ротиком женщины, и ей не оставалось ничего другого, как раздвинуть накрашенные губки пошире и впустить его в себя. Член был очень длинным. Он сразу стал делать попытки войти поглубже Люба начала задыхаться, не понимая, как можно заглотить такой огромный член. Ей пришла в голову мысль, как этого добиться. Женщина попыталась взять член за щеку, но и тут ее постигла неудача. Член все равно не влезал. Тогда пришлось смириться с судьбой. Член начал влезать глубже, в самое горло. От подступившего удушья Люба попыталась откинуться назад. Но не тут то было, тяжелая рука Степана легла на затылок женщины. Таким образом он намеревался придерживать ее голову, регулировать телодвижения. Мужчине так было удобнее пользовать ее. Он двигал своей рукой, заставляя Любу поглубже насаживаться ротиком на член. Женщина хрипела и не смела сопротивляться. Толстая округлая головка члена входила глубоко и доставала до самого горла. Рука, лежавшая на затылке, не позволяла ни распрямиться, ни прекратить фрикции ртом. В голове у Любы при этом царил полный сумбур. Дело в том, что, встав на колени и приняв в ротик, женщина внезапно почувствовала сильный прилив ...возбуждения. Она не могла понять природу этого. Ведь одно дело покоряться и подчиняться, а совсем другое - получать от этого удовольствие. Такого женщина от себя не ожидала. Степан использовал ее рот довольно долго.
Стараясь из последних сил стоять на коленях ровно и сохранять равновесие, Люба моментально стерла себе коленки на холодном металлическом полу. Она елозила под мужчиной и уже успела устать. Наконец, он кончил, и женщина почувствовала, что целый фонтан залил ее. Кончив, Степан быстро вытащил свой член из ее рта и застегнул штаны. Женщина так и осталась стоять на коленях, не в силах подняться от охвативших ее эмоций. Теперь, когда она приняла в себя всю без остатка сперму двух мужчин, с ней случился какой-то странный перелом. Сперма первого затопила ее влагалище, сперма второго - рот и горло. А для самой женщины теперь первостепенным делом стало кончить самой. Ею владело сексуальное возбуждение такой силы, что только мощный оргазм мог его удовлетворить. При всем этом ум Любы оставался в полном порядке. Она прекрасно понимала свое жалкое положение, остро и болезненно переживала свой неожиданный позор. Люба отдавала себе отчет, что вот она - замужняя и, в общем-то, приличная до недавнего времени женщина - стоит полуобнаженная на коленях перед мужчиной, трахнувшим ее в рот прямо в открытом тамбуре между вагонами, и думает, как бы кончить самой. И этот грубый похотливый самец теперь застегивает брюки и удовлетворенно треплет ее по щеке. \"Какой ужас, - думала при этом Люба. - Я даже не смею поднять на него глаза. Не смею, потому что прекрасно знаю, что увижу. В его глазах будет презрение ко мне. Теперь он считает меня совершенно презренной грязной сучкой... И что же, конечно, он прав. Неужели я когда-нибудь могла себе представить, что вот так буду покорно и униженно стоять в тамбуре на коленях перед пьяной скотиной и облизывать губы после того, как он изволил спустить мне в рот...
\"Вставай, - сказал Степан, - хватит тут ползать. Теперь иди в купе. Мы потом тобой еще займемся\".
Люба не знала, что ответить. Растерянная, она встала с колен и увидела, что они стерты почти до крови. Это произошло, когда она ползала по железу. Теперь женщина покорно побрела по коридору вагона к своему купе. Она шла и мелко дрожала. Ее трясло и лихорадило оттого, что бедняжке было совершенно непривычно отдаваться вот так подряд двум незнакомым мужчинам, а во-вторых, оттого, что теперь она и сама безумно желала кончить. Мысль об этом была всепоглощающей. Люба не уставала удивляться себе. \"Неужели грубые сношения, которым меня подвергли почти против моей воли, сумели разбудить глубины моей дремавшей до этого дня чувственности\", - думала она. С дрожью в руках она откатила дверь купе. Женщина не знала, как ей теперь себя вести. Но все оказалось довольно просто, и заботиться о своем поведении не пришлось. Инициатива окончательно ушла из ее рук и перекочевала к трем друзьям. \"Входи, входи\", - сказал сидящий у окна Гена, плотоядно глядя на нее. \"Не бойся нас, девочка\", - добавил развалившийся напротив него с рюмкой коньяка Вазген. Оба мужчины рассматривали вошедшую в купе Любу с ног до головы. Женщина стояла перед ними в своем коротком халатике, совершенно растрепанная. Она буквально чувствовала на губах вкус спермы, как между ног сырость и капельки влаги, стекающие вниз по ляжкам. Всего этого было не видно мужчинам, но и они, наверное, догадывались о ее состоянии. \"Садись\", - сказал Вазген. Люба послушно опустилась на полку. \"Расскажи нам, ты замужем, да?\" \"Да\", - беззвучно, только шевеля губами, робко прошептала Люба. \"А муж тебя любит?\" \"Да\", - опять сложился в ответе рот женщины. \"И ты его любишь?\" Ответ опять был утвердительным. \"А вот трахаться ты любишь еще больше\", - неожиданно подвел итог Вазген и захохотал. Гена вторил ему. Люба поняла, что это смеются над ней, но ничем не смогла возразить. Действительно, она сама всем своим поведением дала им повод именно так думать о ней. И, как ни странно, поняв все это и внутренне содрогнувшись от неожиданного открытия, Люба одновременно испытала и что-то похожее на удовлетворение. Будто в эту самую минуту