Выборы в школе

Было это в 92 году. Весна случилась ранней. Февральский снег таял плохо, оставляя на ночь ледяную корку, на которой трудно было удерживать равновесие. Я шёл в школу за женой, чтобы проводить домой. Выборы завершились. Подсчёт - тоже, и теперь, в час ночи, я решил сходить за ней, чтобы любимая смогла дома отдохнуть до семи часов, когда комиссия вновь должна будет расписываться за беллютени, передавая их, и ведомости в городскую комиссию. Наконец, приблизившись к школе, я увидел жену внутри перехода между корпусами. Она была не одна. Я аж встал, как вкопанный! Она была нехорошо весела - пьяно весела. Возле неё вертелся ладного вида мужичок более спортивный, чем я, хотя, на вид, и несколько старше меня, тридцатипятилетнего, около сорока. Думаю, что этот альянс - какое-то генетическое влечение женщин к мужчинам старше себя. Жена старше меня на шесть лет, и её привлекали в мужчинах густой баритон, крепкое сложение и напористость, вплоть до нахальства, в достижении своей цели. Однажды, супруга откровенно признавалась мне в том, что такие, степенные, подтянутые, серьёзные мужчины возбуждают в ней желание уже одним своим присутствием. Откуда у неё появился такой пунктик, я понял значительно позже, когда полностью сложил картину нашей с ней жизни, и скрупулёзно проанализировал её. Зачем? Чтобы оставила меня, наконец, душевная обида и боль за то, что с нами сделали те, кому мы доверялись, живя при советской власти наивными, как дети.

Свет ещё кое-где не был погашен, а в иных местах уже горели только лампочки дежурного освещения. Здесь было светло, и я легко разглядел её спутника. В руке он держал не початую бутылку шампанского. Они провожали кого-то из членов приёмной комиссии, явно желая друг другу и прочими, дежурными фразами, которые мне, с улицы, разобрать было невозможно. У жены в руке был пластиковый пакет, сквозь матовые стенки которого вырисовывались бутерброды и другая закуска. Ещё в нём стояла другая бутылка шампанского. Беседуя с уходящей дамой, которую он и моя супруга провожали, мужчина, стоявший рядом моей женой, так чтобы этого не было заметно провожаемой домой даме, слегка обнимал мою жену за талию, иногда спуская ладонь и на её вздёрнутый задик, обтянутый, вишнёвого цвета, платьем. К моему удивлению, жена не только не отталкивала его ладонь, но иногда, и ласково поглаживала её, словно поощряя нахала. Наконец двери заперли за ушедшими, и те, кто остались внутри, медленно побрели в направлении основного корпуса по застеклённому переходу.

Догоняя оставшихся, от столовой появился и быстрым шагом приблизился другой мужчина. Он был в похожем темно-сером костюме, и тоже нёс бутылку шампанского в руке, и вторую - открытую. Видимо он был старшим, потому, что тот, что обнимал мою жену, выслушав вновь пришедшего, быстро пошёл куда-то по коридору, в основное здание, а «старший» и моя жена, которую он, вместо ушедшего, откровенно обнял, обвив ладонью под самой грудью, медленно пошли следом, но выйдя почти к главному входу, где уже был сумрак, он остановил женщину и вдруг поцеловал в губы, обнимая её одной рукой, в которой и была бутылка.
Я, как очумелый побежал ко входу, чтобы забарабанить по дверям и прекратить этот клинч. К тому времени, пока я обогнул корпус, и добрался по льду, притушенному снежком, до окон раздевалки, даже не входа, увидел эту парочку вновь. Мне почему-то стало стыдно демонстрировать своё бессильное ревностное чувство, выставляя себя на осмеяние жены, ведь ясно, что такие фривольности по отношению к ней мужики позволяют себе исключительно по причине её благосклонного отношения к этому!

Вот они, встали, словно нарочно, прямо под дежурным светильником, в самом освещённом месте первого этажа. Жене, судя по её изнывающему выражению лица, уже было и на это наплевать, и совершенно не таясь света, они обнимались. Её кавалер свободной рукой плавно гладил даме бедро. Я вновь собрался забарабанить в стекло, но он переместил свою ладонь в район её лобка, и стал, прямо через ткань платья, грубо лапать мою жену за низ живота. Жена закрыла глаза и, сомлев, вдруг шире переступила ногами, явно возбудившись грубой лаской, с расплывшимся по лицу выражением наслаждения. Моя рука опустилась, так и не постучав. Она сама хочет этого, и она имеет право быть, хоть немного свободной в своих развлечениях. Почему? Это отдельная драма. Мне осталось только повернуться и уйти, но уйти, или, даже, отвернуться от своей, по-прежнему любимой жены, я не смог. Не знаю, чем она меня так приворотила, но, даже в злобе за её измены, я продолжал её любить, может быть потому, что и моя вина велика в том, что её сделали такой, а может, просто потому, что душой она всё же любит меня. Я знаю, я чувствую это, хотя знаю, что тело своё она ублажает с другими. Странный для многих мужчин парадокс, не понимаемый, не осознаваемый, но часто встречаемый у женщин: искренне любить одного, а наслаждаться сексом с другими. Давно, ещё когда я только понял, что это - не игра, и что моя жена искренна в любви ко мне, я перестал караулить её, и её полупрезрительное отношение к мужу-"слабаку» переменилось, вначале на жалость, затем - на сочувствие, и только совсем недавно - на понимание. И теперь я не посмел застучать в окно и уличить её в творимом, поскольку это - не измена с любовником. Это даже не увлечение мужчиной, а очередной сеанс утилитарного утоления сексуального голода, болезненно преследующего её.

А они, пообжимавшись ещё немного, побрели дальше, к лестнице, ведущей на второй этаж. У самой двери к лестнице, где свет был достаточно тусклым, коллеги по выборной комиссии вновь долго стояли. Нахал внезапно грубо толкнул женщину в грудь, и прижал спиной к стенке. Жена же, млея от такой грубости, вновь шире расставила ноги, и обнимала его, целуя, пока он, задрав подол, ласкал партнёршу под юбкой. Оторвавшись от губ мужчины, она припала к горлышку предложенной ей бутылки. Она пила из горлышка шампанское, а он неспешно залез руками к ней под платье. Жена нехотя позволила ему стянуть с себя колготы вместе с трусами и переобуть туфли на босу ногу, под неторопливые и щедрые поцелуи ножек от пальчиков до лобка. Он сам бросил снятую одежду в её пакет, и опустившись на колени, вдруг, вновь нырнул головой к ней под подол. Жена задёргалась, и зажала себе рот ладонью, а другой рукой оперлась о его плечо. Ноги её стали подламываться в коленях. Так прошла пара минут. Наконец он вынырнул из-под подола, выплёвывая и снимая с языка её волосики. Вновь поднявшись с колен, мужчина по-хозяйски расстегнул пуговицы на платье у жены от горла, и до самого пояса. Затем уверенно и ловко, сдёрнул с её маленьких сисичек лифчик и стал жарко целовать в соски. Жена ласково трепала его шевелюру, и на лице её играла улыбка, а когда мужчина наигрался с напряжённо стоящими сосками, она каким-то образом сама сняла с себя лифчик и отправила следом за трусами и колготами в сумку.

Нацеловавшись, жена и не подумала приводить свой наряд в порядок. Я беспомощно смотрел на то, как мужчина уводит куда-то мою жену, на которой оставались