я и не человек, и любить не могу, но в человеческом обличье остальные чувства мне не чужды. И я чувствовала невероятный стыд, и похоть, и желание! Все мое дьявольское существо горело жаждой падения и разврата!

Машина остановилась у частного дома. Он вышел и открыл мне дверь. Выскользнув из машины, я, совершенно голая, если туфель не считать, проследовала за мужчиной в дом. Он без лишних слов провел меня в спальню и швырнул на кровать. В его глазах во всем своем блеске читались властность, злость и похоть. Он явно смаковал мою беззащитность и беспомощность. Ведь я теперь его, на его территории и никуда не денусь. Мое голое тело, нелепо повалившееся на кровать, действовало на него как красная тряпка на быка. Я испытала страх, самый настоящий страх. Я узнала не понаслышке о выражении «сердце в пятки ушло». Я взвизгнула, когда его не самых малых размеров рука приложилась к моей щеке. Он себя сдерживал, явно сдерживал. Если б не сдерживал, то при его габаритах, он бы меня убил с одного удара. Потом он схватил меня за волосы и приблизил к себе. На моих глазах проступили слезы, а он полюбовался этим и хорошенько тряхнув заговорил:

— Я за тебя заплатил, ты должна терпеть! Если нет — то возвращай деньги и проваливай сейчас же, второй раз я такой возможности не дам!

Мое сердце бешено стучало, щека горела, но черт возьми — я сейчас его желала! Желала как ни одного другого мужчину в мире. Он меня еще раз встряхнул для убедительности, и продолжил шипеть мне на ухо:

— Вы все суки, грязные паскудные шлюхи! Но ни одна из вас не способна дать мне то, что я хочу — безграничную власть. У меня было много женщин, для которых я не жалел ничего, я одевал этих подстилок как куколок, а они сбегали, стоило мне причинить им небольшую боль.

Я смотрела на него снизу вверх заплаканными глазами, смотрела ему в самые глаза и не смела отвести взор. Я чувствовала себя кроликом в тисках удава. Мои влажные губы дрожали, как, впрочем, и все тело. Из-за спазма в горле, я не могла вымолвить ни слова, а он все сильней стягивал мои волосы, не давая глазам высохнуть. Его рука еще раз обожгла меня пощечиной, отчего я вскрикнула, и пошатнулась, но его вторая рука крепко удерживала меня за волосы. С пощечиной спазм прошел и я заплакала, я зарыдала! Мне хотелось упасть на кровать и, свернувшись в клубочек, просто проплакаться, но он держал меня, держал и смотрел. Смаковал каждое мое всхлипывание, каждое подрагивание моих хрупких плечиков, а потом снова швырнул на кровать:

— Иди отсюда! Убирайся! Выматывайся!

Я упала на подушки, мои волосы налипли на влажные от слез щеки, и я с ненавистью взглянула на него.

— Ты! Ты жалкий, мерзкий подонок! И ни одна шлюха в мире тебя никогда не удовлетворит лишь потому, что твой член давно не работает! Одно другим не возместишь, сколь не старайся! Поэтому сколько не избивай меня — удовлетворения не получишь!

Мужик довольно усмехнулся, внимательно разглядывая мое заплаканное и теперь уже грозное лицо. Потом в доли секунды приблизился ко мне и сжал своей лапищей мое горло, и снова зашипел над моим ухом:

— Ты знаешь, что вид голой ругающейся женщины сильно заводит? А про то, стоит ли мой хуй, и как он стоит, и на сколько он велик, когда стоит — ты будешь рассуждать в слух, в то время как я буду безжалостно и без смазки драть тебя в задницу, — на этих словах я взвизгнула, почувствовав его грубые пальцы, проникшие ко мне в задний проход, — Ну как, нравится шлюхе новая роль безвольной игрушки?

О, как мне хотелось в этом момент прошептать «нравится», и умолять его отодрать меня в задницу, как он и обещал, и стать его безвольной игрушкой, как он и говорил. Но рано. Мужик явно получал удовольствие именно от сопротивления, от страха в глазах жертвы, от насилия над ней. Единственное, что выдавало мою блядскую натуру — это смазка, стекающая по внутренней стороне бедра, и, к счастью, пока еще им не замеченная. Тут я решилась на отчаянный шаг — я, посмотрев на него с такой ненавистью, что он казалось даже испугался, собрала всю слюну которая была в моем рту и плюнула ему в лицо.

— Не нравится шлюхе роль безвольной игрушки, — прошипела я ему в ответ, чувствуя как холодная хватка сильнее утягивается на моей шее. Его глаза тут же наполнились невообразимой яростью. Он бросил меня на кровать и достал из-за пояса пистолет. Я сначала подумала, что он ненастоящий. Но он, дабы развеять мои сомнения, специально при мне зарядил его и, усевшись на меня сверху, навел на мое лицо. Я задрожала от страха, глаза вновь наполнились слезами, и я принялась навзрыд умолять его прекратить это.

— Перестань, пожалуйста, я твоя! Что хочешь делай! Но убери его! Перестань, умоляю тебя! Ну убери же ты его, прошу тебя, — лепетала я всхлипывая, в то время как он с усмешкой выслушивал совершенно сломленную им женщину.

— Многовато ты говоришь, — с этими словами он приблизил дуло пистолета к моему рту, — Оближи его!

Я была совершенно шокирована этим предложением! Я уставилась на него недоумевающим взглядом, замерев от страха. Он же продолжил наступление, приведя меня в чувство прикосновением холодного металла к губам.

— Бери, не бойся, я не собираюсь тебя убивать.

Я разинула рот, чтоб что-то ответить, а он тут же пропихнул ствол. О, он сейчас явно был на вершине блаженства, корчащаяся от страха женщина с пистолетом во рту — это было пределом его мечтаний.

— Не бойся, поиграй с ним. Помнишь, как ты с мороженым игралась? Ты великолепно это делала!

Я приподнялась на локтях, все также со страхом поглядывая на своего мучителя, и, отведя своей рукой пистолет чуть дальше, заскользила языком по кругу. Потом скользнула им внутрь дула и обхватила его губами, закрыв при этом глаза и стараясь изобразить выражение явного блаженства на лице. Я скользила вдоль ствола влажным ртом, поглаживая при этом его руку, держащую пистолет, иногда я открывала глаза, чтобы посмотреть на него взглядом, полным покорности и вожделения. Наконец, он отбросил пистолет в сторону, и, взяв меня за талию, одним рывком насадил на свой вздыбленный член. Он уже был обнажен, видимо во время моих «игр» мужчина не выдержал, чтоб не подрочить. Мне сложно описать то, что я испытала в тот момент. Знаете чувство, когда едешь в машине с открытым верхом и на очень большой скорости, и на дороге начинается резкий спуск, и ты летишь в него без тормозов, как в омут, когда сводит все мышцы внутри от страха, адреналина и восторга? Вот нечто подобное, только в тысячу раз сильнее.

Он с удивлением обнаружил, что я уже довольно давно возбуждена и теку, его это подстегнуло еще сильнее. Он влепил мне звонкую пощечину и снова одел на свой член мое хрупкое тельце, заставив меня кричать и извиваться на его пульсирующем крепком органе. Он целовал мою шею страстно, неистово! Явно стремясь оставлять на теле фиолетовые ядреные засосы! Я же с придыханием вожделенно шептала ему на ухо всякие пошлости. Кем я только себя не называла, теперь это даже произносить вслух стыдно! А когда он входил в меня особенно глубоко, то я с шепота переходила на бессвязные выкрики, и царапала