в область солнечного сплетения мигом нйтрализовал налетчика, усадил на полку.
- Что вы себе позволяете!-заорала Анна, гладя по спине своего скрюченного муженька,- вы же сами знаете, что он ничего не брал.
- Ты это мусорам скажешь, когда они с портмоне "пальцы" будут снимать. И давай, не шуми, королева. Не в твоих интересах шум поднимать.
- Ну, у нас же свидетель есть,- "королева" имела ввиду меня.
- А этот свидетель никому ничего не скажет,- Степаныч заговорщицки подмигнул мне. Я неопределенно пожала плечами, чтобы эта горделивая Анна впредь на меня не рассчитывала. Мне уже было интересно. Кажется, большего идиота, чем этот ботан Веня я не встречала в своей жизни.
- Что ж нам делать?-взмолился "воришка" и словно в плаче распялил на жену губы.

"Настоящий" мужчина, подумала я. И как такие ростепели умудряются жениться на красавицах.
- Ну, вот ты, Вентка, и поплыл,- смягчился старик.
- Никуда я стучать не буду. Выпьем мировую я, ты, женка твоя, да и поедем мирком-ладком, как добрые соседи. У нас с Оксанкой верхние полки, у вас-нижние. Все по доброму и красиво. Только кошелечек-то с отпечаточками отдам проводнице на сохранение, так оно надежнее будет, вдруг брыкаться вздумаете...
- Подлец,-прошипела Анна. Кочегар сделал вид, что не услышал.
- Разливай, Веник, в наши с Оксой рюмки, пока я выйду, ваши-то уже давно ждут вас. Счас коале твоей поднесем полнехонькую. Ни капельки не проронит.

... Едва расселись за стликом, поезд подкатил к станции. В купе заглянули два милиционера. Пытливо обшарили глазами "интерьер":
- У вас все в порядке?-поинтересовался тот, что был пониже.
- Все в ажуре, начальник,-успокоил Степаныч. Странно, но менты даже не сделали нам замечание по поводу спиртного. Похоже, у нашего загадочного кочегара дела были схвачены на всем пути. От этой "мизансцены" Вениамину чуть не сделалось плохо. Рюмка в его руках ходила ходуном, он тянулся за нею губами и никак не мог поймать.

Выпили. мы со Степанычем с удовольствием, Веня-для храбрости, Анна брезгливо оттопырив безукоризненный мизинчик. Она едва "затолкала" в себя содержимое рюмки. Девушку чуть не вырвало.
- Молодец! - добродушно подхвалил "тамада", когда попутчица отняла от губ запотевшее стекло,- настоящая куртизанка!
- Вот грызни,- он подал ей кусок шоколада,-сейчас захорошеет, раскраснеешься, раздухаришься, болтать будем обо всем без стеснения, как свои люди. Мы ведь друзья теперь навеки, да, Веник?!
- Степаныч, у нас яблоки есть,-закашлялся тот.
- Это хорошо. Давай и яблоки. Я говорю, под кньяк они в самый раз.
- А че у тебя баба такая гордая? В прыщах. У моих прыщей не было.
- Почему, Степаныч?
- Драл их регулярно, потому что. Это им оченно на большую пользу. Ты-то Аньку дерешь?
- А вы что ли, половой гигант?
- Гигант.
- Так все говорят.
- Спорим, что мой хуй в стоячем "столько-то" сантиметров?!

Я не запомнила тогда или током не расслышала сколько, до сих пор жалею.

Мне стало так весело, что я безудержно расхохоталась. Вениамин густо покраснел, а Анна самостоятельно налила себе рюмку и, зажмурившись, выпила.
- Ну, спорим,- снова растерялся Венька,- а на что?
- Да, хоть на бутылку хорошего коньячелло!

За окном стремительно пролетела какая-то маленькая станция с неимоверно толстой смотрительницей в платке, стоящей у полотна. Эта смотрительница казалась больше своей станции.
- А мерять чем будем? У нас же нет линейки,- это Венька.
- У меня спички есть. В коробке ровно пять сантиметров,- это уже Степаныч.
- А как он у вас встанет?

Старик на миг задумался.
- А вот она мне поможет,- кивнул он на меня,- Оксанка, бой девка, оголишься перед дедушкой? Дедушка не страшный.

Я кивнула. Меня охватил азарт:
- Только, чур, не надолго!- погрозила я пальчиком.
- Покажи мне пизду, и все. Только разденься совсем.

Качегар выкинул на стол спички. Деловито запер дверь. Стоя к ней лицом начал раздеваться. Он остался лишь в носках и тапках и повернулся к нам. Его обрезанный член, густо увитый вязью желтл-зеленых вен, свисал чуть не до колена, ядреная залупа была как-то словно вывернута, как рыбья голова с распертыми жабрами.

Старик по хозяйски развалился на полке, опершись о стенку спиной, широко раздвинул ноги, потеснив Веню.

Не сводя глаз с его приапа, я быстренько выскочила из одежд, сложила очки и села напротив него, тоже широко разведя ноги, мы почти соприкасались коленками.
- Ну, давай, порази девчонку-хулиганку!

Дед вперил в меня какой-то очень серьезный взгляд. Его член ожил, приподнялся, потом в него пошли толчки, и за три толчка он встал полностью, загнувшись где-то над пупком ядреным бубликом.

Степаныч в блаженстве прикрыл глазки. Но к члену не прикоснулся. Присутствие двух породистых, ухоженых самок с полифоническими голосами возбуждало старого самца, сладкой радостью наполняло его сердце, щекотало раздувшиеся ноздри. Казалось он не вытерпит и легонько заржет и-го-го!

В купе было душно и жарко, пахло коньяком, голыми телами, витали тончайшие ароматы женской косметики и духов, и я тоже начала возбуждаться. Соски налились и окаменели почти до боли. Во влагалище пошла смазка, я невольно прикрыла его рукой.
- Не смей!- очнулся Степаныч,- иди я тебя поцелую.

Не помня себя, я слилась с ним в страстном поцелуе. Он запустил свой скользкий горячий язык мне глубоко в рот и жадно ласкал им мой, властно лапая при этом мои ягодицы.

Целовались мы долго и бесстыдно. Мои возбужденные соски терлись о жесткие волосы на его груди. От этого по всему телу распространялся какой-то невыносимый, но приятный зуд. Мурашки бегали даже по ступням и макушке. Нестерпимо хотелось чесать, чесать себя всю, расчесать до крови. Наконец он грубо оттолкнул меня от себя. Я отлетела на свою полку.
- Ну, давай, меряй!-выпятил старик свое хозяйство.
- Трясущимися руками Веня взял коробку.
- Да не ты, жена твоя.
- Нет, нет, я не буду,-очнулась Анна, она прямо таки испугалась.
- Будешь. Кошелечек-то мой у проводницы! Аль забыла?

Изо всех сил сохраняя остатки гордости, девушка приняла мерило, села рядом с дедом.
- Не-е, ты давай мне на коленочку, поближе к нему, так нам удбнее будет.

Анна неловко разместилась у старика на колене, и, стараясь прикасаться к членукак модно меньше, стала прикладываь коробок. Один, два, три... наконец последний.
- Да, "столько-то"!-назвала раскрасневшаяся хмельная Анна то самое число, которое я забыла.
- Ну что, Венька, беги в вагон-ресторан за коньяком, пока мы тут с твоей красавицей ожизни поворкуем.

Монотонно, но почему-то так приятно и многообещающе стучали колеса на стыках. В окне висело закатное солнце, скупо освещающее безлюдные снежные равнины и холмистые леса, где рыскали злые и страшно голодные волки.

Поезд шел на юго-восток...