тебе все-таки хочется увидеть ее голой.

Как мог я объяснить маленькой девочке, что смысл секса как раз в трахании, а не в том, что люди при этом, как правило, голые?
- Ладно, - согласился я с ней, - только как мы это сделаем? - Я нарочно употребил местоимение «мы», так как понял, что без помощи Леночки мне обойтись, а во вторых я понял, что ей хочется поучаствовать в таком таинственном и важном для меня деле - помочь мне увидеть мою жену голой.
- Я все продумала, - скидывая ноги с кресла и придвигаясь ко мне, шепотом затараторила она. Когда вы посидите за столом, ты, дядя Петя, притворишься пьяным, и я предложу отвести тебя домой. Но ты домой не пойдешь. Мы зайдем в мою комнату, и я оставлю дверь чуть приоткрытой. Оттуда в эту щель все очень хорошо видно.
- Да ну? – деланно удивился я.
- Ну, точно! Я сколько раз смотрела! – Леночка подвинулась еще ближе ко мне:
- Когда в комнате нет света, никто тебя из светлого зала не видит! – глаза ее горели азартом.
- А потом они ее разденут, и будут крутить по всякому, тут ты тетю Таню со всех сторон голой и увидишь!
- А откуда ты знаешь, что будут крутить?
- Ха, - свысока глядя на меня, ответила она, - я, что не знаю? Они мамку всегда сначала крутят, везде заглядывают, а только потом трахают. А когда трахают, то опять по-разному поворачивают, так что можно на нее со всех сторон посмотреть. У мамки груди маленькие, а когда на коленки поставят, они отвисают и вдруг такими большими становятся!
- И ты все это видела.
- Ну да и не раз, - с гордостью сказала Леночка, и чтобы доказать мне свою наблюдательность добавила, - а когда на спину кладут, они опять маленькие!
- Ну ладно, - прервал я ее, - а как уходить то я буду?
- Так они, когда натрахаются, опять к столу идут, а стол за углом, оттуда входную дверь не видно. Так, что – запросто выйдешь!

Она чуть не подпрыгивала в кресле от того, что так хорошо все продумала.
- А еще, хочешь, я фотик приготовлю, чтобы ты тетю Таню голой сфотографировал. У меня хороший фотик – без вспышки, а все берет! Мне его один мамкин дядька подарил.
- Давай, - кивнул я. Действительно, до фотика я бы сам не додумался.
- Ну что, здорово я все продумала? – Леночка светилась от гордости.
- Да…класс, - в тон ей ответил я. Потом чуть помедлил и спросил:
- А тебе тетю Таню не жалко?
- А что с ней будет, потрахают немножко и все. Мамку, вон сколько мужиков трахали и ниче, только стройнее становится.
- Да, действительно. Че с ней будет? – но это был вопрос уже для меня.
- Ладно, давай расходиться, тебе спать пора.

Леночка ушла, а я остался один. Получается, что все решается без меня, а уж тем более без моей Татьяны.

Сидя за ужином, я искоса поглядывал на одетую в спортивный костюм Татьяну и продолжал думать. Получается, что через четыре дня ее изощренно будут трахать трое неизвестных мне мужиков. И ни она ни тем более я ничего она с этим уже не поделает.

Мысли метались у меня в голове. Я понимал, что не поздно все отменить, а с другой стороны, думал я, стоит ли отменять? Я понимал, что физической боли они ей не доставят, но как она отнесется к моральной травме? Я понял, что совсем не знаю ее и, решив отложить все на завтра, отправился спать.

Минут через пятнадцать пришла в спальню и Татьяна. Как всегда, в ночнушке из плотной ткани, с воротом под горло. Мысль о том, что это, закованное в броню тело окажется голым, вдруг возбудила меня и я, повернувшись к ней, притянул ее к себе, одновременно пытаясь задрать подол ночнушки к ее грудям. Но как обычно, выше пояса подол не поднимался.

Секса у нас не было уже неделю, и обреченно вздохнув, поняв. Что супружеский долг выполнять придется, Татьяна раздвинула ноги:
- Только побыстрее давай, мне завтра рано вставать…

Держась над ней на руках, чувствуя под собой неподвижное тело, я вдруг вспомнил Леночку:
- Вот что такое миссионерская поза…

Кончив, я попытался погладить ее грудь под ночнушкой:
- Ну хватит. Чего тебе еще надо? Спи.

Поворачиваясь на бок, спиной к Татьяне, я принял решение…

Все остальное происходило практически без моего участия. Вернувшись в пятницу с работы, я застал Татьяну за маникюром. Это было необычно для нее и я, сделав удивленное лицо, посмотрел на нее.
- Нас сегодня в гости пригласили, - поняв мой немой вопрос, ответила Татьяна.
- Кто? - Скидывая ботинки и проходя в комнату, - равнодушно спросил я.
- Да Светка, - не отрываясь от ногтей, ответила Татьяна, - они отделом какую-то премию получили. Решили отметить. Вот она нас для разбавления компании и пригласила.
- Оно нам надо? – придерживался я своей линии, - незнакомые люди. У них свои разговоры. Что мы там не видели? Да и статью хотел сегодня дописать, - в голосе моем явно звучали нотки недовольства.
- Да, ладно, завтра допишешь, - чувствовалось, что Светке удалось хорошо обработать Татьяну, - и потом, мы тысячу лет никуда не ходили. Сходим, развеемся. Она говорит - интересные люди будут. Может, и тема какая, для новой статьи всплывет.
- Ну не знаю. Устал я сегодня. Видеть никого не хочется.
- Перестань. Сходим ненадолго. Не понравится – уйдем.

Я демонстративно тяжело вздохнул:
- А что, форма одежды парадная? Может по соседски – как - нибудь…
- Да ты что – чужие люди будут.
- Ладно, - обреченно вздохнул я, - без галстука-то хоть можно.
- Можно, - Татьяна закончила макияж и пошла в спальню надеть, вместо халата, закрытое, как всегда, платье.

Спустя полчаса мы сидели за столом. Нарядная возбужденная Светка и три мужика, примерно моего возраста. Искоса разглядывая их, я к своему удивлению увидел вполне приличных мужиков, которые умело, поддерживали светскую беседу, не ставя нас в неловкость мудреной терминологией.

Словом – понеслось. Я сразу сказал, что пью только водку. Татьяна, внимательно оглядев вина, выбрала красное, как потом оказалось Светка, зная о ее предпочтении, щедро разбавила его водкой.

Первый тост – за успехи и за премию. Пьем до дна! Выпили, закусили. Татьяна, чуть поморщившись, посмотрела на свой пустой бокал:
- Слушай, Свет, а ты где вино брала, вкус какой-то…?
- Да нормальное вино. Брала где всегда, в магазине за углом. Бери салатик.

На вкус второго бокала, который опять же просто необходимо было выпить до дна, Татьяна уже не обратила внимания.

Через полчаса, когда дело дошло до танцев, я, притворившись захмелевшим, откинулся на спинку стула и стал вяло ковыряться вилкой в тарелке, демонстрируя нарушение координации движений и желание уснуть. Татьяна же наоборот, возбужденная и раскрасневшаяся от выпитого ерша – ринулась в середину комнаты.

Словом, ко второму танцу я окончательно «сломался». Татьяна пыталась теребить меня, а я только бурчал:
- Хочу домой. Спать.

Оставив попытки растеребить меня, Татьяна несчастными глазами посмотрела на Светку:
- Ну вот, опять. Весь праздник поломал. Придется идти.

И тут, как чертик из бутылки появилась Леночка.
- Да вы оставайтесь, тетя Таня, я отведу его, - сценарий работал!

Немножко помявшись, Татьяна кивнула:
- Ладно, давай. Ты его в кабинет положи. Пусть там спит.
- Ага! – Леночка ловко подхватила меня и, слыша следующий тост за